дружно закрылись все кафе и рестораны, купил водку у таксистов и теперь жаждал найти место, где можно было продолжить вечер.
Людмила, которая знала его прежде не только как моего знакомого, но и, кажется, как мужчину, против появления новых гостей не возражала. Но, забрав у меня трубку, поинтересовалось у Володи: «А сколько вас человек?» Оказалось, что, кроме него, еще двое. Тогда она предложила заглянуть к ее однокласснице Лоре, которая рано выскочила замуж, родила дочку, а потом развелась и с тех пор почти 10 лет жила одна. Люда попросила привезти и ее.
Ребята приехали минут через 40. Одни. Оказалось, что Лора с подругами собирались отмечать какое-то событие за городом. Хотели позвать и Людмилу, но не смогли ее найти. Поэтому они приедут чуть позже всей своей чудесной женской компанией.
С Володей «продолжать банкет» приехали Юра и Андрей, которых мы раньше никогда не видели. Юрий носил, усы и щегольскую бородку. Он оказался военным летчиком, который был вынужден уйти из авиации, а вскоре и из армии из-за начавшего слабеть зрения. Он носил усы и бородку, был высок и худощав. И носил очки, которые делали его похожим на Чехова. Словом, представлял тот тип мужчин, что очень нравился Людмиле.
Его одноклассник Андрей был его полной противоположностью — невысок, коренаст, накачен и хорошо побрит. И, к тому же, имел похожие на колесо ноги. Такой, как я подумал, вряд ли мог ее заинтересовать. Но, как не странно, ошибся.
Обеденного стола у меня не было — его заменили принесенные из кухни табуретки. Ребята сели на диван, а я — напротив них, на единственный стул. С третьей стороны импровизированного квадрата стола поставили настольную лампу, свет который был направлен в ту сторону, куда для Людмилы подвинули глубокое кресло. Она села на него со всей грациозностью, на которую была способна, одернула высоко поднявшуюся боку и положила на нее руку. А когда убрала ее, чтобы взять рюмку, я онемел: там, где все жаждали увидеть дамские трусики, матово поблескивала кожа гладко выбритого лобка! Но видно было не только его!
Заметив направленные на ее ноги взгляды, она не смутилась. Кстати, лифчика на ней тоже не было: через прозрачную и подсвеченную лампой ткань во всех подробностях видна была ее грудь. Людмила кокетливо улыбнулась, похотливо блеснула вдруг масляно увлажнившимися глаза и спросила:
— Ну как я вам?
— Вы божественны! — откликнулся Андрей.
— Ой, мальчики, давайте «на ты»! — Людмила просто сияла от удовольствия, которое доставляла ей взятая на себя роль потаскушки, и лишь изредка поглядывая на меня. Словно спрашивала: «Не ожидал?!»
Конечно, не ожидал. Пока мы жили вместе, она и близко не позволяла ничего подобного. А в постели предпочитала «миссионерскую позу», не азрешала входить в нее через отверстие в попе, а если и брала в рот член, то ее неизменно тошнило, и она ограничивалась короткими поцелуями.
Закуска кончилась. Людмила захлопотала на кухне, готовя популярные по причине своей доступности и простоте приготовления макароны и яичницу. Андрей вызвался помочь моей бывшей жене, и они уединились на кухне.
А мы решили пропустить еще по одной. Не успели мы опустошить рюмки, как из кухни раздался страшный грохот. Мы бросились на шум и увидели поразившую, думаю, не только меня, картину. Яичница отчаянно дымила и громко шипела на сковородке, макароны опавшими членами свешивались из кастрюли с кипящей водой. Лицом к двери на перевернутой табуретке лежала совершенно голая Людмила. Сзади, с торчащим из расстегнутой ширинки членом, стоял растерянный Андрей. Женщина зло ухмыльнулась и выпалила:
— Ну, что встали? Пошли вон!
Вскоре из кухни раздались ее стоны, спустя какое-то время хлопнула дверь ванной, а еще через несколько минут в комнате появились Юрий со сковородкой с яичницей в одной руке и с тарелкой, в которой лежали обильно смазанные маргарином макароны, — в
