Стонущую от боли, голую, он потащил меня во двор, к летнему душу. Достигнув цели, Антон включил воду, она была холодной, текла струями на мое тело, и я начала приходить в чувство. Невольно я старалась прикрывать самые сокровенные места руками, пока Антон смотрел, как я мерзну под душем, но сделать что-то, или сказать я уже боялась. Затем он взял бутылочку с гелем для душа, вылил немного на свою ладонь, и стал натирать меня, начиная с шеи, и спускаясь к груди, напористо убирая мои руки. Меня трогал незнакомый мужчина, от этой мысли становилось не по себе, но делал он это так нежно, что я начала возбуждаться...
А его руки уже спускались к низу живота. Я непроизвольно начала подниматься на носочки, чтобы он скорее достал до моей мокрой (и не только от воды) киски. Антон заметил это, прижал меня к стенке, и поцеловал в губы. Свободной рукой схватил меня за клитор, но больно, почти сжав его в кулак! Я протестующее замычала и выгнулась всем телом, стараясь освободиться, но он продолжал целовать мои губы.
— Терпи, это еще не больно, — прошептал он мне в ухо, обдавая горячим дыханием замерзшую щеку. Словно эта фраза должна была меня успокоить! Антон отпустил меня, выключил воду, снял с крючка большое полотенце, и завернул меня в него. Так и понес во двор. Поднес к машине, открыл пассажирскую дверцу, и бросил меня на заднее сидение. Сам сел за руль. Макс поехал с нами, на переднем сидении.
Ехали мы минут 20, я лежала спокойно, не двигаясь, только иногда поглядывала в зеркало на Антона. Он заметил это, ободряюще подмигнул, и я, засмущавшись, отвернулась. Слышала, как они говорили, обсуждали меня, как Макс попросил Антона научить его приручать «шлюшек, чтоб ему тоже сами давали»
Я слышала, как машина затормозила, и водитель вышел, легонько захлопнув дверь, и подошел к моей. Открыл дверцу. Макс тоже вышел и прошел в дом.
— Приехали, крошка! — с этими словами он за ноги стащил меня из машины, подхватил на руки и понес. Я пыталась удержать полотенце, но оно осталось лишь у меня в руках. Он занес меня в дом, прошел гостиную, где по-хозяйски сидел и пил что-то из стакана Макс, и мы попали в маленькую угловую комнату. Здесь был диван, стол с разным хламом, окно, под ним батарея. На полу — мягкий, дорогой персидский ковер. Антон бросил меня на диван.
— Как ты себя чувствуешь? Хочешь чего-нибудь?
— Пить хочу, если можно, — тихо, почти шепотом попросила я.
И Антон принес мне воды. Он смотрел, как я пью, и улыбался.
— Я хочу тебя предупредить, что когда ты не будешь мне подчиняться, я буду наказывать, и очень больно.
— Буду хорошо себя вести, — убедительно закивала я.
— Не будешь, сразу не будешь, я знаю, просто предупредил, чтобы тебе было легче понять, чего я от тебя хочу.
— Вы хотите переспать со мной?
— О, это было бы слишком просто! — засмеялся он. — Лежи здесь, и жди меня. Я очень скоро тобой займусь.
Антон ушел. Я лежала голой на кровати. В какой-то момент я почти перестала бояться его.
Вернулись они уже вдвоем, беседуя. Антон говорил: «... Ты должен стать для нее богом. Она должна понимать, что существует только благодаря тебе...»
Появление Макса меня смутило, я напряглась. Сейчас что-то будет... Может быть, будут насиловать меня вдвоем... Антон снова заговорил, обращаясь теперь ко мне:
— Анюта, раздвинь ножки. Ты обещала слушаться. — Я подчинилась. Он взял подушку и подложил ее мне под попу, так что моя писечка была полностью открыта перед ними, приподнята, и полностью доступна. Я непроизвольно сдвинула ноги. — Кто тебе разрешал прятаться? — тут Антон снял ремень, и сложил его вдвое.
— О, нет, не бейте меня! — закричала я, и раздвинула ножки, но это не помогло.
— Макс, держи ее за эту ногу, она будет дергаться — указал он на мою правую ногу, а сам залез на кровать, стоя на коленях, и схватил левую. Я задрожала, и заплакала. — Анюта, шире ножки. Ты заслужила ведь?
Он начал легонько водить ремнем по
