Расправив, свои пшеничные, будёновские усы, охранник с одобрением оглядел девушку. Совсем ещё молоденькая, миниатюрная, она вся была такой гибкой, ладной, свежей, что напоминала ожившую белокурую куклу.
— Чего тебе, пигалица? К Ирине Михайловне на собеседование, что ли?
Девушка задумалась, недоуменно хлопая огромными голубыми глазами, но это получилось у неё так по ангельски, что вместо раздражения ещё больше умилило сурового охранника.
— Ну, на работу устраиваться? Домработницей? К хозяйке? Так?
Теперь белокурая милашка его поняла, и, одарив лучезарной улыбкой, игриво хихикнула.
— Ага. К Ирине... Михайловне...
Проходя по огромной цветущей территории, напоминавшей ухоженный английский парк, Юлечка восхищенно взирала на величественный дом, построенный в стиле дворянской усадьбы.
— Надо же... Ирина Михайловна... Ничего себе сучка устроилась...
Разговор с Ириной Михайловной происходил в просторной гостиной. Эта комната, украшенная сусальным золотом, увенчанная роскошными узорами и затейливым теснением, изобилующая предметами роскоши, вся, словно кричала о солидном материальном достатке её хозяев.
Утопающая в огромном, мягком кресле, молодая женщина окинула Юлечку беглым взглядом, напустив на лицо тот скучающий вид, с которым барыня была бы вынуждена общаться с надоедливой челядью.
Она не узнала девушку, что было и немудрено. На момент их последней встречи, Ирине едва исполнилось восемнадцать, а Юлечке не больше девяти лет, и распознать в той вертлявой, маленькой девчушке, нынешнюю, очаровательную нимфетку, было бы весьма затруднительно.
Облаченная в легкий, шелковый халатик, вальяжно закинувшая ногу на ногу, Ирина олицетворяла собой образ гламурной, холённой красавицы, которой помимо даров природы, достались неограниченные возможности недешевого ухода за лицом и телом.
От её царственного вида, недавняя железобетонная уверенность Юлечки, начала стремительно таять, словно зыбкий лёд, оказавшийся во власти бесцеремонных солнечных лучей.
— Итак, милочка, как Вас зовут? — с легким презрением бросила ей Ирина.
— Юля... Меня зовут Юля... — робко произнесла девушка...
На секунду Юлечка замерла, и тут же решившись, как перед прыжком с парашюта, безвозвратно шагнула в пустоту, исполняя, свой безумный, тщательно выверенный план.
— А ты не узнала меня, Ирка?
От неожиданного возмущения Ирина напряглась, вскинулась, свирепея, словно разъяренная львица.
— Что? Что ты болтаешь? Ты кто ещё такая?
После того как первый шаг был сделан, Юлечке стало легче. Она ощутила, что погружается в своё привычное, боевитое состояние, благодаря которому её с детства дразнили маленьким дьяволёнком.
Подтянув к себе изящный, плетеный стульчик, Юлечка, не дожидаясь приглашения, уселась, с дерзкой наглостью, выдерживая испепеляющий взгляд Ирины.
— Я же сказала, меня зовут Юля... Золотёнкова Юля... Теперь ты меня вспомнила, Ирка? Мою старшую сестру, свою одноклассницу и лучшую подругу, ты уж точно не смогла бы забыть, правда?
Пристально вглядываясь в лицо Ирины, девушка наслаждалась произведенным эффектом. Вместо огненных молний, в глазах у женщины появилась растерянность.
К потаённой радости Юлечки, её собеседница разом вдруг сникла, засмущалась и покраснела.
— Господи... Юля Золотёнкова... Младшая сестра Ольги... Я не узнала... Ты ведь тогда была совсем ребенком...
Наконец, перед Юлечкой была прежняя Ирина.
Именно такой, она её и помнила. Неуверенной, робкой, теряющейся от любого давления.
Способной, под малейшим напором стать послушной глиной, из которой можно было лепить всё, что угодно.
— Налей мне чего-нибудь выпить, Ирка! — сделала новый ход Юлечка, с внутренним замиранием сердца, ожидая реакции своей собеседницы, ещё пять минут назад, выглядевшей такой гордой и надменной.
Ирина помедлила, и Юлечке показалось, что сейчас эта женщина
