Я совсем забыл представиться. Меня зовут Андрей, а маму — Виктория. Сестру, отдыхавшую в лагере, звали Анжела, а отца — Сергей. Мне иногда казалось это странным, когда в семье у женщин необычные имена, а мужчин — вполне обывательские... Но речь не об этом.
* * *
Целую неделю после того, как с мамой занимались оральным сексом, дома мы почти не разговаривали, лишь перекидываясь в день парой бытовых фраз, стыдливо отводили глаза. Даже, когда завтракали вместе. Раньше мы обсуждали новости, какие-то тупые утренние передачи, высмеивая героев и напыщенных ведущих. А сейчас даже телевизор не каждый раз включали. Но первой, за очередным завтраком, молчание нарушила мать.
— Ну что, так и будем молчать? — спросила она.
Я пожал плечами. Вслух ничего не сказал. Конечно, по вечерам, в душе, или перед сном, а чаще всего, в оба этих раза, я удовлетворял сам себя. Я думаю, для нее это не было секретом. Конечно, она не подглядывала за мной, но наверняка знала это.
— На самом деле, я не против мастурбации, — продолжила мама.
Кружка с компотом так и осталась на весу, я не донес ее до рта.
— Это была не мастурбация... — сказал я, отчетливо выговаривая каждое слово. Кружку поставил на стол, звук ее постановки на стол был как точка, завершающая фразу.
Она подперла свой лоб рукой, мне показалось, что она покраснела.
— Ты знаешь... — она говорила тихо, — Я давно так не кончала, как в этот раз... — она немного помолчала, — Я в тихую мастурбировала всю эту неделю, вспоминая, как мы... с тобой... Я даже не помню, зачем я зашла к тебе в комнату. Иду, дверь открыта, а там... Это наваждение было какое-то...
Она подняла голову, мы встретились взглядами. Она машинально взялась ладонями за груди (она опять была в своем шелковом халате), смяла их, отпустила. «Возбуждена" — пронеслось у меня в голове. Мой член напрягся моментально, хотя и до этого он не был столь расслаблен — все-таки мама была объектом моего сексуального вожделения. Говорят, что по тому, как человек смотрит, можно угадать, возбужден ли он. Мне кажется, мы поняли друг друга именно по взгляду.
Я услышал, как на пол слетел тапок с ее ноги. Под столом она своей ступней стала гладить мою ногу, и при этом продолжала мять свою грудь. Она достала пальцами до моего фаллоса, стала потихоньку ласкать меня. Я забыл про еду, откинулся на спинку стула, и просто получал удовольствие. Мы смотрели друг на друга, и нам это нравилось.
Потом мама встала, обошла стол, приблизилась вплотную ко мне и скинула халат. Она оказалась полностью обнаженной. Она еще ближе подошла ко мне, так что я мог целовать ее живот и сосочки.
— Лапай меня... — прошептала она. — Можешь трогать меня везде... Я хочу, чтоб ты кончил на меня.
Я запустил левую руку ей во влагалище, оставив большой палец на клиторе, правой медленно, как только мог, ласкал себя. Она прижалась ко мне вплотную, тихонько, почти беззвучно постанывая. Обеими руками она обхватила мою голову, запустила пальцы в волосы, гладила и ворошила мою прическу.
Долго это продолжаться не могло. Ей не хватало члена во влагалище. Мама отпрянула от меня и властно сказала:
— Убери руку!
После чего сама взяла мой член, и направила его себе в вагину. Она стала прыгать на мне, ее сиськи тряслись вверх-вниз. Я схватил их руками, по очереди лаская их, то кончиком языка, то целуя взасос, то вообще облизывал их все. Я немного подскакивал на стуле с целью увеличить амплитуду. Мы медленно, но неизбежно приближались к совместному оргазму.
Когда мама начала стонать реже и ее рывки стали становится похожи на конвульсивные, я понял, что можно ее «догонять». Я немного расслабился и стал усиленно совершать фрикции, так как мама, подпираемая надвигавшимся экстазом, не могла их совершать. Я почувствовал, как медленно сперма приближается к мочеточнику, мое лицо застыло в некоей гримасе, лицо словно сковало от удовольствия. Я двигался все быстрее и
