некуда впереди бордель, заодно вспомнила ещё кучу подобных мотиваторов. Ведь главное, это уверенный вид, чтобы пациент не сомневался в успехе. От помощи Павла отказалась, не собираюсь в случае неудачи тянуть его за собой на дно.
Девушка пришла ровно к началу рабочего дня. Было не понятно, волнуется ли она, но для очистки совести я ещё раз прогнала ей дежурный текст, про то что всё под контролем, бояться не надо, практически безопасно. В результате инъекций у неё улучшится нервная проводимость грудных желёз и повыситься чувствительность. Пообещать, что всё пройдёт безболезненно, я не могла. Судя по поведению мышей, это больно.
Попросила её раздеться и лечь на спину на вспененный стол для пациентов. Эти столы были новой разработкой, стоили дорого и я очень обрадовалась, обнаружив такой в приёмной. Если пациента надо было зафиксировать, то стол вспенивался и втягивал в себя те части тела, которые не требовались в данный момент врачу. На официальном языке документов это действо имело сложное название, но в обиходе прижилось пенка и его производные. Запрограммировала на погружение ноги и руки, так чтобы плечи и тело оставались на поверхности. Подкатила стойку с уже заряженными аппаратами для автоматических инъекций.
Тут, хотя я человек абсолютно неверующий, мне очень захотелось перекреститься. Решив, что двум смертям не бывать, подавила этот импульс и запустила шприц-пистолет.
Это оказалось очень больно. Повезло, что каюты были звуконепроницаемыми. Девушка кричала, билась головой об стол. Я срочно перепрограмировала пенку в изголовье, чтобы избежать травм. Груди пациентки сначала порозовели, потом стали наливаться и краснеть. Явно шёл процесс разветвления нервной сети, который сопровождался повышением температуры.
— Жжёт! Жжёт! Жжёт! — кричала моя подопытная. Я не знала, что делать. Можно ли трогать и охлаждать в активной фазе?
— — Потерпи, пожалуйста, сейчас пройдёт! Потерпи, — я гладила её по голове, обтирала лицо, пот с которого лился градом и шептала эти слова как заклинание. Грудь постепенно возвращалась к нормальному цвету кожи, девушка затихла и только часто и тяжело дышала, открыв рот.
— Молодец, вот видишь, ничего страшного. Я сейчас потрогаю, нежно нежно. Ты мне будешь говорить, что чувствуешь. Хорошо? — мне была нужна ответная реакция, что бы она хоть что-нибудь сказала.
— Да, — просипела жертва науки. Сорвала голос от крика. Я дала ей сделать пару глотков из поильника.
— Да, трогайте, — уже более уверенно произнесла она.
Я слегка коснулась, потом видя, что негативной реакции нет, начала уже более смело поглаживать, надавливать и прощупывать. На первый взгляд никаких уплотнений и нарушений кожного покрова не наблюдалось. Зато ареолы потемнели и собрались, соски напряглись и вытянулись вперёд. Я начала их проминать, проверяя воздействие. Тут девушка снова выгнулась и застонала.
— Да! Ещё! Да! — то связное, что прорывалось сквозь стоны и мычание. Я усилила нажим и начала более тщательно прощупывать груди в поисках возможных отклонений.
— Сильнее! Ещё! Дави! — она уже кричала на меня и раскачивалась всем телом, насколько позволяла фиксация. Решив, что любой эксперимент надо доводить до логического конца, я вспомнила то, что вытворял Павел с этой же грудью и решила пойти по пути более опытного товарища. Лизнула сосок, потом несмело обхватила его губами и начала посасывать. Чтобы вторая грудь не чувствовала себя обделённой, обхватила её рукой и начала мять, зажимая сосок между пальцев. Это оказалось волшебное чувство, когда каждое твоё движение вызывает отзыв. (Специально для sexytales.org — секситейлз.орг) И ты знаешь, что если слегка прикусить кончик груди зубами, то тело под тобой выгнется. Что оно будет пытаться повернуться вслед за каждым перемещением твоей руки, только чтобы продолжалось это касание. Я сосала, теребила, сжимала, постукивала,
