Вас в номере, но можно и не в кроватке!» — ответил я: «У меня после приезда страшный бардак, всё разбросано по номеру и в холодильнике пусто! А у Вас, я в этом уверен, в белом холодном шкафчике, наверняка есть что-то приятное!» Марина засмеялась и ответила: «Я согласна, но учтите, меня даже на выпускном не смогли споить и склонить к сексу! Я даже когда сильно пьяная, всё равно не даюсь!» Хоть говорила она это весело и мы вместе рассмеялись, но я почему то почувствовал какую-то грустинку в её голосе. Сопровождаемые счастливым и благодарным взглядом бармена, мы пошли в номер.
Я как мужчина из вежливости, предложил даме руку, от которой она демонстративно отказалась и сделав несколько шатких шагов шмякнулась в какой-то изумительной колючести куст. Попискивая и покрикивая, она стала выбираться. В полутьме садовой дорожки мне были видны только очертания её стройных ножек, оголившиеся беленькие трусики, ярко выделяющиеся в темноте, и ищущие опоры руки. Сдерживая смех, я подошёл к Марине и помог подняться. Она плача стала жаловаться на боль и проклятый куст. Я как мог, старался успокоить её, но увидел, как по её нежной коже на руках и ногах, бегут тёмные струйки. Видимо она всё же сильно поранилась о колючки. «Марина, нам надо срочно промыть Ваши ранки, а то вдруг этот куст ядовитый!» — поторопил я девушку и уже без спроса и разрешения подхватил её за руку и повёл к отелю. Она безропотно засеменила рядом, обхватив мою руку и крепко прижавшись к ней. До самого номера мы шли молча, стараясь удержать равновесие и не грохнуться снова, но уже вдвоём.
Как только мы зашли в номер, я взял со стола пластиковую бутылку воды и смочил полотенце. Аккуратно, стараясь не причинять излишних страданий, я стал протирать ранки на теле девушки. Марина попискивала и корчила рожицы. Мне же доставляло огромное удовольствие не только оказывать помощь и показывать свою мужественность, но и прикасаться к нежной и шелковистой коже девушки. Марина довольно быстро поняла, что процедура по её спасению явно затянулась и с улыбкой сказала: «Мне кажется, что массаж при ранениях не показан!» Мне пришлось прекратить поглаживания её ножек. «Но надо ранки обработать чем-то асептическим! Давайте протрём одеколоном!» — сказал я, и Марина, порывшись у себя в сумочке, вытащила какой-то пузырёк. Довольно резко пахнущая спиртом жидкость обожгла израненную поверхность кожи Марины и из её глаз потекли слёзы: «Блин! Как жжёт-то!» Я стал дуть на ранки, стараясь облегчить страдания. «Мне так мама в детстве делала», — сказала с грустью Марина: «Когда приду с гулянки с разбитыми коленками, она их йодом смажет, а потом дует».
Наш разговор перешёл в область воспоминаний о детстве и школьных годах, который потом плавно перетёк в беседу о первой любви, первом сексе и прочих интимных вещах. «Я только школу закончила, поехала поступать в Москву. Очень хотелось именно там учиться. Все подружки и друзья были старше меня и учились в Москве и звали меня к себе. Вот я и поехала. На удивление поступила легко и без проблем. В сентябре, когда собрались все вместе, пошли в клуб, отмечать начало новой моей жизни и начало второго курса у них. Я таких напитков никогда в жизни не то, что не пила, я даже не видела. Только в кино. Голубые, розовые, изумрудные. А как попробовала, так прям, и потерялась вся. Я даже не помню, как захмелела до невменяемости. Тут ко мне и подкатил мой будущий муж — Виктор. «Какая красивая и без охраны!», и понеслось-поехало. Я же пьяная, весёлая, радостная. А через пару минут, уже целоваться начали, и танцевать в обнимочку, а потом в машине его оказалась. Мне не страшно совсем, наоборот, хорошо! Еду, в окошко смотрю, красивым огням радуюсь! Ну и вырубилась. Сколько спала не знаю, но проснулась от боли. Глаза открываю, всё кружится, понять ничего не могу, в голове шумит, а между ног жжение сильное. Пытаюсь пронять, что происходит, приподняться,
