красе!
Девушка, впервые так близко увидев его, неловко улыбнулась, вспыхнула розовым румянцем и, бросив на меня несмелый кроткий взгляд, стыдливо отвела его в сторону.
— Не бойся, моя хорошая, — с улыбкой проговорил я, вдруг почувствовав себя настоящим мужчиной. — Мой членик не змейка — тебя не укусит. Давай сними-ка уже до конца джинсы и трусики.
Дочь, пылая пухлыми щеками, (не говоря ни слова, но и опасаясь смотреть мне между ног!) снова, будто юная служанка повиновалась мне, став дальше стягивать джинсы. Движениями своих ног я помог ей в этом и, вскоре, они уже лежали перед кроватью на полу. Спустя минуту, она также присоединила к ним и светлые трусики, стойко выдержавшие натиск сильной эрекции моего члена, на головке которого поблескивала давно выделившаяся росинка желания.
— Теперь, Катарина, — обратился я к дочери уже властным, уверенным тоном. — Возьми своей левой рукой мою письку и медленно-медленно води по ней пальчиками вверх-вниз, вверх-вниз.
Девчонка, превозмогая ужасное стеснение, повиновалась и сему приказу, впервые в жизни зажав ствол настоящего мужицкого органа!
— Ах... — невольно ахнул я, с приливом наслажденья ощущая все её нежные тонкие пальчики сизо-венозной плотью, будто это были пальцы не девушки, а шаловливой нимфы-дриады.
Сие наслаждение сразу разлилось по всему телу, успокаивая ревущий жар страсти томным штилем теплоты — впервые, за два с лишним года бесполезного простоя, мой член вновь оказался в женских руках! Да еще в каких руках — в нежных руках моей ангелоподобной дочери!
Краснощёкая Катарина, (прикрыв глаза, и раскрыв ротик) не спуская своего взгляда со схваченного члена, стала неторопливо массировать его горячую плоть, чувствуя на ней каждую вену с ритмично пульсирующей кровью!
— Ах-ах... — опять непроизвольно выдохнул я, с каждым движением её руки инстинктивно «вспоминая» былые сексуальные удовольствия.
И, как раньше, я отдавал свой жезл любви Джоди, так и сейчас я отдавал его такой же красивой дочери. Я отдавал его ей, полностью расслабившись на диване — прикрывая веки в сладкой истоме, да ахая от волн наслаждения.
Я чувствовал, как Катарина нежно дрочит мой член, и сквозь пелену ресниц видел, что и она нелегко дышит от возбуждения, о чем свидетельствовал не только ещё шире обнажившийся ротик, но и вздымающиеся ноздри на её прямом носике. Я быстро осознал, что моя дочь впервые испытывает такое сексуальное возбуждение, кое было уже давно естественно для её возраста и нормально для развития. И, вскоре, сие осознание того, что она — массируя мой толстый член, инстинктивно испытывает желание как настоящая взрослая женщина — меня прямо таки ещё сильнее, безумно возбудило!
Это возбуждение неистово требовало большее!
— Катарина, — обратился я к дочурке-дрочурке. — Ты умница... Теперь обхвати уже обеими руками мою письку, и делай тоже самое, но быстрее...
Бросив всё ещё стыдливый взгляд, Катарина, однако, улыбнувшись моей похвале (ведь впервые она сделала папе ещё что-то приятное кроме банального омлета!) сразу же схватила мой неистовый и второю рукой!
— Ах... ах... а-ааах! — уже откровенно застонал я, почувствовав целую палитру новых приятных ощущений.
Дочь, не умело, в разнобой дрочила член, и, сама того не зная, сим только разжигала мне удовольствие. Её верхняя рука доила его от середины до мокрой головки, а нижняя от середины до основания, невольно стукаясь об мои небольшие яички.
Слыша, что мне хорошо, она, помня наказ, увеличила темп, и, тоже слегка пыхтя от усердия, вскоре начала потеть как от возбуждения, так и труда, постепенно переходящего в азарт!
— А-а-ах! А-а-ах! — стонал я всё сильнее, просто купаясь в захлестывающих волнах блаженства, а Катарина, продолжала и продолжала ритмично надраивать мой половой орган.
Ахая во всю прыть, я, быстро ощутив под головкой тот раскаленный огонь, когда эрекция уже
