финальная реакция на мой неосознанный жест меня удивила, и вместо того, что бы своей рукой снять мою ладонь с себя, она нежно произнесла:
— Сереж, убери...
Я убрал руку. Но мне показалось, что она не выглядит недовольной.
Мое сердце колотилось. Я пытался придумать что-то, что позволило бы мне, прикоснуться к ней еще раз, но также невзначай, и при этом более распутно. Я ощущал себя каким-то школьником. Такой случай представился. После того, как я пытался что-то показать ей на экране, опуская руку, я задел ее ногу. И тут же убрал, выдав нарочитое:
— Ой, извини, Лен...
На самом деле, после этого прикосновения к ее молодой, нежной, бархатистой коже, я уже еле сдерживался. Все, что мне сейчас хотелось — скинуть с нее платье и взять ее прямо на этом столе. Я устоял... Я заметил, что Леночка немного покраснела. Может, ей тоже понравилось?
В конце концов, когда мы закончили обсуждение, и уселся за свой стол, работать я уже не мог — мысли были о другом. Я предложил сделать чай, так как мы, очевидно, проголодались. Елена Николаевна согласилась, и, выйдя из-за своего стола, присела на один из свободных стульев. Я взял наши кружки и полнил их ароматным напитком. В голове промелькнула шальная мысль...
В комнате у нас был радиоприемник. После того, как я протянул Леночке ее бокал, я включил его. Кабинет наполнила тихая инструментальная мелодия. Присев совеем близко к Елене (стулья стояли один к одному), я протянул ей свой бокал с желанием чокнуться, и произнес:
— Ну что, за газовый реактор?
Воспринимая мой тост как шутку, она ответила:
— Да! За него!
Мы выпили. Приемник сменил мелодию на песню «Лесоповала» «Я куплю тебе дом». Я предложил:
— А, может, потанцуем? Ну ее, эту работу...
— А давай...
Я встал со стула, протянул ей руку. Она вложила свою ладонь в мою и я прижал ее к себе.
Как нежны была ее ладони! Она обняла ими меня за шею. Я чувствовал их на своем теле, и меня всего пробирала страсть... Я понял, что возбуждаюсь все сильнее. Прижимая Леночку, что есть сил, к себе, но, все еще не позволяя себе опустить руки на ее ягодицы, я, дрожащими от возбуждения губами, стал шептать ей на ушко слова песни. Она прижалась ко мне щекой и впустила ладони в мои волосы. Ей нравилось настолько, что она возбудилась — я почувствовал это, иначе бы она отпрянула от меня при первых признаках эрекции, которую было сложно не заметить. А уж она-то выдавала меня с потрохами.
Когда песня кончилась, она отпрянула от меня и посмотрела на мое лицо. Ее губы были приоткрыты — они жаждали поцелуя. Я удовлетворил ее желание. Наши губы перекатывались друг по другу, желая подарить все больше и больше нежности. Мы ласкали губами языки друг друга наши языки, повстречавшись, дарили нам невероятное наслаждение.
Я больше не мог терпеть. Я опустил руки ниже, смял ее ягодицы в ладонях. Из Леночкиного нутра вырвался тихий стон, который страстно утонул в моем рту. Она принялась расстегивать мою рубашку и, расстегнув, запустила руки в волосы на моей груди. Потом, проведя ладонями по плечам, она сбросила ее с меня. Я схватился за подол ее платья, потянул его вверх. Леночка осталась в одном нижнем белье — черных трусиках и маленьком лифчике, который я тут же расстегнул. Ее грудки с маленькими бледными сосками открылись моему взору, и я не удержался от соблазна поиграть с ними кончиком своего языка. Пока я наслаждался вкусом ее груди, Леночка заправски расстегнула мои штаны и вместе с трусами отправила их на пол.
Я сел на стул. Мой кол был готов разорваться от перенапряжения, он уже пульсировал от страсти, переполняющей меня через край. Елена Николаевна сбросила с себя трусики и подошла ко мне. Взявшись за мой ствол, она медленно насаживалась на него, с каждым разом погружая его в свою влажную щель все больше и больше. Наконец она полностью села ко мне на колени и стала двигать тазом взад-вперед.
Ее голова была запрокинута, глаза
