выискивать там трупы, иногда по частям?
— Нет.
— Ну, вот.
Представив Женьку среди руин и в окружении изуродованных трупов, я чуть не разревелся. Воображение у меня отличное. И когда надо, и когда не надо. Хорошо ещё, что он не заметил, переключив своё внимание на полки с крупами.
— Ты же спасатель. Ты живых должен спасать, а не трупы искать.
— Дим, — он поджал губы, — правда жизни такова, что чем больше прошло времени с момента катастрофы, тем меньше шансов найти живых людей, а пытаться надо. И разбирать завал тоже надо. Предлагаю тему закрыть.
— Угу, — бодро закивал я. — Тем более что ты оттуда ушёл.
Женька ничего не сказал, а в тележку отправились четыре курицы...
Незаметно прошли две недели.
Пришлось готовить. Происходило это по принципу: кто первый встал, того и тапки. То есть кто первый пришёл на кухню и обнаружил, что жрать нечего, тот и готовит. Иногда мы разговаривали, но спросить, как он относится к однополой любви, я всё так и не решался. А время шло, и он вполне мог найти себе подружку. Во вторник я наконец собрался с силами.
В три часа Женька забрал меня из института и повёз домой. Всё это время я ёрзал на заднем сидении и лихорадочно соображал, как начать разговор. Ни за что не догадаетесь, кто мне в этом помог. Готы! Когда мы остановились на очередном светофоре, перед машиной прошли две девушки-гота, все в чёрном. Одна, блондинка с чёрными губами, была одета в длинную юбку и пальто, вторая, брюнетка, в кожаный плащ. Вообще, девушки мне тоже нравятся, но явно не такие. А вот Женька даже им вслед посмотрел.
— Жень, ты как к готам относишься? — начал я издалека.
— Нормально. Девчонки у них прикольные.
— То есть ты бы хотел встречаться с готкой?
— Не. Пару раз было бы интересно, но встречаться — нет.
— Что пару раз? — не сразу сообразил я.
— Встретиться, — деликатно ответил водитель.
— И потрахаться?
— Ага.
— А как ты к геям относишься? — наконец спросил я и внутренне напрягся.
— Дим, я к ним никак не отношусь.
Вот и понимай как хочешь... Ладно, отступать уже поздно.
— И никогда не хотел с мужиком попробовать?
— Нет.
Приехали. И в прямом, и в переносном смысле. Женька открыл ворота, мы вкатились на участок и заехали в гараж. Я быстро пересел к нему вперёд.
— Совсем?
— Что совсем? — он удивлённо посмотрел на меня.
— Совсем, ни чуточки не хотел попробовать?
— Что-то я не пойму, куда ты клонишь.
— Жень... Ты мне нравишься, — я бросился в омут с головой. — И если вдруг ты захочешь попробовать с парнем, только скажи. Не обязательно встречаться. Можешь просто... развлечься со мной...
Вот и всё. Я взял его за руку и немного сжал прохладные пальцы.
— Дима, ты совсем ебанулся? — Женька вырвал свою руку из моей и устало откинулся на сидении. — Слушай, конечно, твоё дело, чем и с кем заниматься, но это не про меня. А уж предлагать себя как шлюху — это уж ни в какие рамки не лезет.
Часа через три после этого малоприятного разговора приехал отец, и Женька, к величайшему моему ужасу, пошёл к нему в кабинет. Я крысой Шушерой подкрался к двери и стал подслушивать их разговор.
— Алексей Михайлович, я больше не могу у вас работать, — донёсся до меня спокойный голос Женьки.
— Что у вас с Димкой случилось? — устало спросил отец и, судя по характерному скрипу, уселся в кресло.
Женя молчал.
— Что, опять по личным причинам? — съязвил отец. — Не хочешь говорить? А вот я, кажется, догадываюсь. Поделиться соображениями?
— Попробуйте, — похоже, Женя даже растерялся.
— Приставал чертёнок?
— Но...
— Откуда знаю? Милый мой, мне уже пятьдесят четыре года, и я, поверьте, кое-что смыслю в этой жизни.
— И вы так спокойно об этом говорите?
— Ему девятнадцать. В таком юном возрасте нормально экспериментировать. Сейчас перебесится, и всё пройдёт. Я понял, что этим всё закончится ещё в тот день, когда мы взяли этого монстра, которого вы ошибочно
