понимаю, тебе какая разница. Да за такую технику любой знающий толк в этом вопросе, отдаст многое. Розовый, — он фыркнул, причём яростно так, — садись давай.
Падаю всё ниже и ниже. Я не был ханжой, или шовинистом, но увидь я на улице взрослого дядьку на розовом велике, точно заулыбался бы. А тут, похоже, Серёга действительно не представлял какого я так развыступался, поэтому пришлось, тяжко вздохнуть, перекинуть ногу и опустить седалище на седло, так это кажется, называется. Очень странно, седло оказалось довольно узким, я сразу то и не обратил внимание. Тем не менее, сидеть было удобно.
Первые минуты езды дались нелегко. Пот лил градом, руки тряслись, ноги не слушались. Стало понятно, что парк, в который мы въехали, станет моей могилой. Серёга сразу взял темп и полетел вперед. Я же плелся в конце нашего маленького каравана, выписывая не уверенные зигзаги. Не удивительно, что через некоторое время я остановился. Тело требовало отдыха, а легкие воздуха. Так как стоять мне было в лом, я остановился возле лавочки, на которую и опустился с чувством не справедливости и укоризны на несовершенный мир. Я понимал, это мой последний выезд на велосипеде, по крайней мере, после пьянки. Выпив изрядно воды из пластиковой бутылки, веки мои сомкнулись, казалось бы навсегда.
Вот тут то всё и изменилось. Открыв ненадолго белому свету свои очи, которые я прикрыл с устатку, взгляд мой тут же уперся в женщину, медленно удаляющуюся на своём двухколесном друге. Всё бы ничего, женщина, как женщина, если бы не её выдающаяся, и прямом, и в переносном смысле, задница. Даже в очках, даже в таком затраханном состоянии, я смог зафиксировать всё великолепие такого шедевра, постепенно уплывающего от меня по дорожке.
Куда делась усталость, мгновение, я пристроился в кильватере от сразившего меня видения. Может, почудилось? Убрав к чертям собачим очки, пригляделся и понял, я влюбился! Предмет моего обожания ехал передо мной в двух метрах. Задница была большая, именно большая, я настаиваю! Как же описать образно, о, возьмите два крупных яблока, приставьте их рядом. Примерно получите картину. При этом никаких следов цилюля, ожирения и прочих безобразий. Серого цвета спортивные трико, или штаны, или легинсы, неважно, обтягивали два полушария идеально. Скрыть что-либо было невозможно. Елки палки, а где же трусы? Сквозь натянутую ткань они должны были быть видны. О майн гад, она, что, без белья?! Во мне бурлила кровь, я готов был про всё забыть и без промедления вцепиться в эту задницу. А ещё, хотите смейтесь, хотите не смейтесь, я сейчас очень бы хотел оказаться на месте велосипедного седла её велосипеда. А-а-а-а, да что ж такое.
Уж не знаю, то ли я что-то вслух проблеял, то ли хозяйка сокровища почуяла взгляд, но она обернулась. Твою мать, она еще и симпатичная. Не такая конечно как её корма, но вполне сойдет, миленькая. Меня удосужили короткого взгляда и вернули его на путь вперед. О, хорошая тетенька, не мешай любоваться. Но любоваться не получилось, хозяйка жопки, во, я буду звать её жопка, пришпорила своего коня и покатила со скоростью куда быстрее. Ай-яй-яй, я постарался не отставать и тоже прибавил ходу.
Каждый метр гонки сводил меня сума. Дело в том, хозяйке моей пока безответной любви, пришлось слегка привстать, дабы усиленно налегать на педали. Я-то не отставал, откуда только здоровье взялось?! А соответственно передо мной жопка предстала во всей своей ослепительной полноте, не стеснённой велосипедным седлом. Всё, пропал совсем. Половинки жопки перекатывались друг другу, туда сюда, туда сюда. Я перестал обращать внимание на дорогу совсем, какая на фиг дорога. Меня вела моя путеводная звезда, за ней я мчался на розовом чуде-юде в надежде на взаимность. Разумеется, такое легкомысленное поведение, пусть и не на настоящей дороге с автомобилями, привело к логичному результату.
Моя розовая молния влетела, а может, и в неё
