произошедшее днем всего лишь прелюдия. Ученик же встал, обогнул парту и остановился перед развернувшейся к нему учительницей. В его руках невесть откуда обнаружилась линейка, но не это заставило Марину нервно сглотнуть: Антон уже достал свой эрегированный член, который теперь гордо покачивался перед ней и который можно было рассматривать во всем великолепии, лишь чуть опустив глаза. И это было ужасно. Учительница страшилась поднять взгляд, боясь увидеть в лице Антона насмешку и над тем, что устроила несколькими часами раньше, и над тем, что творила только что, изнывая блудливой недостойной страстью под руками ученика и как шлюха прижимаясь к нему. Но и опущенный взор тут же натыкался на порочное виденье мужского полового органа в полной боевой готовности.
Впрочем, долго выбирать между направлениями взглядов ей не пришлось. Антон склонился и расстегнул бюстгальтер. Этот момент был вообще за гранью, потому что большой твердый член прижался к мягкой упругой груди, и на несколько долгих секунд, пока ученик возился с застежкой за спиной, учительница чувствовала эту твердость, а набухший чувствительный сосок даже ощущал биение какой-то жилки. Но к счастью или к разочарованию эти мгновения быстро прошли, а пышные груди выскользнули из тесного плена и пружиняще вздрогнули, когда Антон выпрямился.
Не смотря на внутренний раздрай, Мариночка хорошо помнила вчерашнее наказание и потянулась рукой к вздыбленному члену — тут уж ничего не попишешь: как ни непристойно выглядит, когда учительница дрочит своему ученику, пока он бьет ее по линейкой грудям, но она это заслужила своим пренебрежением к педагогическому делу. Однако Антон снова выкинул такое, что не укладывалось в голове у молодой учительницы. Он сначала слегка стукнул по протянутой ладони, а потом, чуть шагнув вперед и нависнув над плотно сжатыми бедрами, пристроил свой член в уютной ложбинке между грудей.
— Сдавите его... — прохрипел Антон, и Мариночка автоматически стиснула свои груди сбоков, сжимая толстый эрегированный член в мягком плену. Она пребывала в полной прострации от собственных действий, прежде всего потому, что сама не понимала, каким образом догадалась о том, как принести максимальное удовольствие ученику, хрипло вздыхающего где-то наверху. А потом и вовсе застыла, шокированная своим поведением, ведь теперь она сидела перед Антоном, а его член покоился не в ладони, как вчера, а между собственными грудями! Как это возможно: не умереть от унижения и стыда в такой ситуации? Из прострации ее вывел шлепок линейки по соску и голос:
— А теперь приподнимите и опустите свою грудь.
Мариночка не рассуждая повиновалась, ослепленная болью, а потом и шоком — она сама дрочила своему ученику, причем не рукой, а сиськами. Да, именно сиськами, ведь так называют груди у шлюх, с готовностью позволяющих мужчинам прикасаться к себе своими половыми органами.
— Вы ведь понимаете, Марина Михайловна, что вашу вину за пренебрежение моими оценками должна нести ваша грудь, которую вы так опрометчиво не захотели сразу одеть в те вещи, которые я вам подарил?
Учительница потупилась от стыда: упрек был справедлив, и она вполне заслужила и эту кару — твердый член между сисек. Поэтому когда линейка приложилась по второму соску, Мариночка только охнула и послушно еще раз приподняла и опустила груди, между которыми был зажат горячий и жесткий мужской инструмент.
Наказание повторилось вновь и вновь, а Мариночка, сетуя про себя на судьбу, стала чувствовать, как боль от сосков продергивает до самой промежности, вызывая там частые небольшие толчки, которые, как она убеждалась не раз за последние дни, ведут к полноценному оргазму. К тому же сейчас к сладкой боли примешивалось ощущение твердого члена, который она уже дрочила своими грудями, не переставая и невзирая на частоту ударов линейкой. Учительница недоуменно
