заканчивайте истерику поднимайтесь. — Меня этим не сильно удивишь. Немного подумав, добавила она. Дверь кабинета открылась это наверно вошла секретарь. Лида дай валокордину этой даме и помоги встать. Я выпила валокордин, запив его водой, встала. Начальница уже уходящей мне проговорила в след — Приходите, сегодня сюда снова к шести вечера, я предупрежу Чоп, чтобы вас пропустили. Сопровождаемая секретаршей и еще немного всхлипывающая я вышла из кабинета. Прощаясь со мной, секретарша с. улыбкой мне повторила — не забудьте Эльвира Сергеевна, ждет вас, вечером не расстраивайтесь она очень хороший человек объясните ей все, чем ни будь она, вам поможет.
Ехать домой, а потом возвращаться назад это значило потратить хоть не очень большие, но деньги, на которые можно было купить молока хлеба. И поэтому чтобы не тратить деньги я решила обосноваться на детской площадке во дворе дома, где располагался собес. Мое состояние в это время было отчаянье, от безысходности, Я мало думала о том, что мне может предложить начальница собеса в душе я была готова на все, и сидела, обдумывала, что буду рассказывать ей. Мысли крутились и обгоняли друг друга. Так и прошли три часа ожидания. Без пяти шесть я встала с лавочки, обогнув угол дома, опять направилась в собес. Войдя охраннику из Чопа, назвала себя и что иду к Эльвире Сергеевне, и что она меня ждет после такого сообщения, охранник потерял, какой, либо интерес ко мне. После чего я отправилась по пустым коридорам туда, где была утром. Еще несколько минут, и я открывала дверь в приемную. Лида была на месте и, увидев меня, заулыбалась немного натянуто и немного подозрительно как мне тогда показалось. Увидев меня, она быстро поднялась, проговорив, что Эльвира Сергеевна ждет меня и спрашивала обо мне. Я открыла дверь и вошла в кабинет. Моему взору предстал тоже самый кабинет. Большое кресло. С хозяйкой кабинета, сидящей в своем большом кресле. Не обычным было то, что ближе к ней на примыкающем столе стояла бутылка коньяку коробка конфет, которая была только что открыта, тарелка с тонко нарезанным лимоном и тарелка с сыром, стул с правой стороны от бутылки был отставлен в сторону. Еще не обычным было то, что дневной свет был выключен, и горела настольная лампа повернутая источником света в крышку стола. Начальница быстро отреагировала на мой приход — и своим строгим женственным голосом, предложила сесть, указав на отодвинутый стул. — Присаживайся, давай выпьем эти слова до сих пор, звучат в моих ушах. Налив полную рюмку коньяку. Мне и себе. Просто молча без тоста, выпила залпом. Я последовала ее примеру, коньяк показался мне противным и даже чуть горьковатым я даже немного поморщилась. Но он согрел меня, и так как убыла давно голодной быстро начал действовать на меня. Видя все это, она опять своим голосом предложила, мне закусить и начать рассказывать, что произошло и что я хочу. Я съела сыр и начала рассказ, про то, как мы бежали с мамой, как я не могу устроиться, и все остальное, мой рассказ прерывался только, выпить, съесть сыр или лимон. Все время рассказа она внимательно меня слушала, иногда делая маленькие уточняющие вопросы. Я пила рассказывала и очень быстро пьянела. Я объяснила, почему нужна мне эта пенсия, после чего я остановилась. Мы сидели и молчали, смотря друг на друга, где то минуты две не больше, после чего она допила свою рюмку коньяка и все тем же голосом очень тихо заговорила. — Хорошо я помогу тебе, хоть это понимаешь для меня опасно и очень. Я тебе днем рассказала, почему у тебя нет оснований на такое. И принимая такое решение, я буду совершать должностное преступление. Последовал маленькая пауза. А потом вопрос прямой вопрос — Как ты можешь отблагодарить меня за помощь и этот риск? опять пауза. Я думала, что мне ответить ей и смотрела, как она вновь разливает по рюмкам коньяк. Потом медленно я произнесла, но у меня нет денег, что бы как то
