Девушка очнулась утром от ноющей боли по всему телу. Плечо болело от укуса. Она боялась повернуть голову, так как не хотела увидеть рядом с собой президента, но от того в каком она находилась положении все тело онемело. Вытащив руки из-под одеяла, Катрин выставила их перед грудью и приподняла свое тело. Повернув голову, она никого не обнаружила.
Выдохнув, из груди девушки вырвалось: — Слава Богу. Теперь ей оставалось полностью подняться и хотя бы сесть на кровать. Катрин разглядывала синяки на своих ногах. Посиневшие, они выглядели омерзительно, а при нажатии сильно болели. От вчерашнего напряжения, сегодня ее мышцы гудели. Пытаясь сжать руки в кулаки у Катрин это не сильно, хорошо, получалось. В суставах пальцев рук присутствовали болевые ощущения. Она понимала, что так это больше не может продолжаться, но что она могла сделать? Прекратить бороться? Покориться? Принять его и получать удовольствие? Но как можно заставить себя получить удовольствие, если испытываешь только омерзение?
Заставив себя встать, девушка приняла душ. Используя жесткую вехотку, она сильно терла кожу. Эти действия причиняли боль, но она хотела стереть его прикосновения.
«Я могу убить его» — предложение Годвина не выходило из головы Катрин. На тот момент она еще колебалась, стоит ли ввязываться во все это, но после вчерашнего, ей уже нечего было терять. Такое больше не может продолжаться и она сделает все, чтобы остановить его.
В комнату вошла женщина-служанка. В руках она держала вещи.
— Господин президент приказал принести тебе вещи, — кинув тряпки с обувью на кровать, женщина удалилась.
Утром помещение не отапливалось, отчего тело Катрин покрылось мурашками, когда она сняла полотенце и начала надевать одежду. Вещи оказались, довольно, теплыми. Обняв себя, насколько позволяли ее растянутые мышцы, девушка почувствовала, как тепло распространяется по всему телу.
— Где же мне найти тебя? — прошептала Катрин, выглянув из комнаты и оглядев пустующий коридор. Спускаться по лестнице оказалось еще сложнее, чем идти по прямой из-за онемевших мышц.
На глаза Катрин попалась одна из служанок, на этот раз молоденькая и очень привлекательная.
— Простите! — обратилась девушка к служанке. Когда Катрин хотела, было, подойти к ней, та удрала. — Что за черт!
— Господин президент приказал никому не разговаривать с Вами, — из подвала вышла женщина.
— Что за бред! Тогда почему вы разговариваете?
— Я старшая.
— Хорошо, скажите, пожалуйста, где Экон?
— Господин президент уехал на охоту и прибудет только вечером. Также он приказала приготовить Вас к вечеру.
— Опять! — воскликнула Катрин, но в ответ только получила укоризненный взгляд со стороны женщины.
— Не жалуйся, тебе еще повезло, что твою постель согревает такой мужчина, другим повезло меньше.
На это у Катрин нечего было ответить. Возможно, эта женщина права. Над Катрин не пыхтит жирный боров с огромным животом и тремя подбородками, который даже до собственного члена не может достать и ему приходиться пользоваться помощью, вот таких, бедных девушек, которые в военное время являются всего лишь очередной дыркой, ублажающей таких сволочей.
Ни один вариант не устраивал Катрин. Она хотела свободы. Избавиться от рабских оков. Чем больше она думала об этом, тем сильнее накручивала себе, что Годвин является ее единственной надеждой.
Ей жутко не хватало воздуха. Стены давили на нее так же, как придавливал тело девушки Экон. С деревьев опали листья, осень пришла на смену лета. Прохладный дневной ветер обдувал тело девушки. Катрин замерзла, но возвращаться обратно в эти стены, ей совершенно не хотелось.
Перед резиденцией находился лабиринт из высоких, ровно подстриженных, кустарников. Катрин стояла перед входом, а этот живой коридор манил девушку в свои объятия.
Блуждая по лабиринту, Катрин старалась ни о чем не думать, она
