Сейчас Вафля выглядывает из подстола и смотрит, держа во рту мой член. Она ничем не провинилась, просто ей пришло время вновь продемонстрировать мне свою любовь. Я велел этой соске залезть под стол и взять член в рот. Как всегда жене моя идея не очень понравилась, а после того как я сказал, что пишу очередную статью о ней и вовсе насупилась. Нравится ей это или нет, особого значения не имеет, ибо чуть позже ей вновь придется поплакать.
Когда я встретился с ней после ее дефлорации, она старалась делать вид, что ничего не произошло. Мы гуляли, веселились, целовались и ничего более. Я много работаю, и работа приносит мне удовольствие, но и от любимой работы нужно отдыхать. Прошла уже неделя после того как я лишил ее девственности пора было приучать к тому что нравится мне. Я завел разговор о случившемся неделю назад:
— Как ты себя чувствуешь после прошлой пятницы?
— Нормально.
— Ты не сердишься на меня?
— За что?
— За то, что обидел тебя, за то, что назвал тебя Сукой.
— Мне было не очень приятно.
— А когда я целовал и гладил тебя, было приятно? — спросил я, положив руку ей на колено и неспеша продвигая вверх по бедру, задирая юбку.
— Да было. — игриво ответила она.
— Солнце мое не сердись, просто мне нравится грубость во время секса. Ты не против, если я буду называть тебя Сучкой?
— у — она надула губки.
— а Шлюшкой?
— Фу
— Хватит кобениться. — Я толкнул ее так, что на упала спиной на кровать. Взял за колени и стал целовать ее ноги, поднимаясь вверх к ее киске.
— Это все только во время секса. Ты просто сводишь меня с ума. Разве тебе самой никогда не хотелось сделать что-нибудь немножечко сумасшедшее?
— Ну, не знаю.
— Ты так возбуждаешь меня. — Я резко перевернул ее на живот.
— Подними задницу, Шлюшка.
— нуууу... — Она опять начала куксится.
— так не хочу.
— Не зли меня, Сука! — одновременно с раздражением и возбуждением я задрал ей юбку, приподнял задницу и стал любоваться, как трусики облегают пышную попку. Она не спешила выполнять команды.
— Ты опять испытываешь мое терпение. — сходил на лоджию и принес бельевую веревку.
— Руки за спину. Я хочу тебя связать.
— Не надо. Зачем?
— Буду пороть.
Я сел на нее сверху и стал связывать руки так чтобы не повредить кожу, но и не дать возможности вырваться. Благо практики мне хватает и уже через минуту запястья были связаны между собой, а еще через минуту и лодыжки. Хочу отметить, что она не столько сопротивлялась сколько хныкала. Я сел рядом с ней и стал поглаживать ее задницу через трусы. Она продолжала понемногу вертеться, пока я гладил ее ноги, попку и спину периодически покрывая их поцелуями. Когда она успокоилась, я ударил ладонью ее по ягодице, она вскрикнула, затем по другой и еще и еще постепенно увеличивая силу ударов. Через пять минут я спустил с нее трусы до колен.
— Подними задницу.
Она нехотя немного ее приподняла.
— Выше.
Я вынул из брюк кожаный ремень и ударил оставив на ее и без того раскрасневшихся ягодицах яркую полосу.
— Выше, Блядь.
— Мне так не нравится.
Я ослабил веревки на ногах и стащил с нее трусы, а затем вновь затянул путы.
— открой рот
Она стала вертеть головой.
— открой свой блядский рот, Потаскуха!
Я сдавил ей скулы, и скал запихивать трусики в ее ротик пока они не скрылись в нем полностью.
— Это чтобы ты меня не отвлекала своими причитаниями. А теперь подними жопу, Тварь.
Мой ремень со свистом опустился на ее задницу. Я стоял рядом с кроватью и осыпал ее ягодицы ударами, пока она вертелась и дергалась. Когда на попке появился первый лиловый рубец я остановился и отложив ремень наклонился и провел по нему языком. Женя лежала и плакала. Я нежно покрывал поцелуями каждый сантиметр ее тела, где опускался ремень. Смазывал слюной красные полоски. Через несколько минут я просунул руку между бедер и стал поглаживать ее пухлые губки,
