Обнаженные ножки сияли мягким загаром. В этот момент они занимались праздничным тортом. Разливали чай, кофе. В раковине покоилась груда посуды. Дашка вытерла полотенцем руки и, чмокнув меня: «Хорошо!», отправилась к гостям. Теперь мы остались с Ксеней наедине. Впервые с той ночи на кухне. Настал момент неловкости. Нужно было что-то делать.
— Чем тебе помочь? — спросил я, приближаясь к столу. Ксеня сияла улыбкой. Наверняка, хотела мне что-то сказать, но не решалась. Я нежно коснулся ладонью ее руки, забирая нож: — Давай, я!
В ответ она так тактично отобрала нож у меня и положила его рядом с тортом. «Не понял!» — подумал я. Взяв мои руки, она положила их на талию, а сама прильнула ко мне. Ее губы прикоснулись к моим, затем разомкнулись, и она пустила в ход язык. Я прижал ее крепче. Однако, упершись ладонями в мои плечи, она мягко отстранилась и, лукаво глядя, спросила:
— А что ты мне приготовил? — в ее глазах сияли искорки. Помада слегка размазалась. Я косил под дурачка, желая, чтобы она называла вещи своими именами.
— А что ты хочешь от меня получить? — коснулся кончиком своего носа кончика ее. Ксеня закатила глаза, якобы пыталась придумать, однако решила не терять времени даром.
— Я хочу его, — ее взгляд опустился по направлению моей ширинки.
Вдруг до нас донесся звук открывающейся двери. Мы инстинктивно разнялись. Я схватил нож, Ксеня — чайник. Мы изобразили непосильную работу — страх быть замеченными — сильный катализатор. Я уперся животом в стол, дабы не спалить своего солдата любви. Дверь на кухню отворилась и зашла Дашка.
— Забыла спросить. Ксюш, а что включить? — она на самом деле выглядела запыхавшейся. И все же Ксеня выглядела хуже. Я взял инициативу в собственные руки.
— Поставь комедию, которую мы смотрели на прошлой неделе.
— А она есть у тебя на компьютере, — Дашка по-прежнему обращалась к Ксене.
— Не знаю, — откликнулась наконец та. — Скопируй со своего. Так будет надежней!
Дашка тут же развернулась и упорхала обратно. Я уже успел нарезать торт, а Ксеня справилась с чаем. Едва дверь в кухню закрылась, как мы обернулись и бросились в объятия. Я жадно припал к ее губам, руками схватив за грудь и ягодицу. Мой член не желал расслабляться, он рвался в бой. Я полез губами к ее плечам, но Ксеня меня остановила.
— Нет, не надо. У нас мало времени. Просто возьми меня! — я впервые в жизни слышал такие похабные слова от нее. Думаю, она даже с собственным парнем себе такое не позволяет. Она встала на мое место и приспустила свои бежевые трусики, задирая платье вверх. Я, слегка растерявшись, все же совладал с собой. Расстегнул ширинку и направил член к ее влажной киске. Ксеня раздвинула ноги и приняла меня гостеприимно. Едва я оказался внутри, она ухватилась за скатерть на столе и наклонилась вперед. Единственным, что слетело с ее губ, — это было легкое шипение. Она держалась стойко, не позволяя себе стонать. Нас могли застукать в любую секунду. И если ее подружки были бы просто шокированы, узрев, чем занимается именинница на кухне в то время, пока они дружно смотрят кино, Витя впал бы в неистовую ярость. Тем не менее все было под контролем. Она бы скрыла свою голую попку, а я отвернулся, застегивая ширинку, едва открылась бы дверь.
Я обхватил руками ее бедра и ускорился. Глядя, как партнерша мучается, едва сдерживаясь, чтобы не закричать, я ощущал прилив зловредного чувства. Я хотел саботировать, провоцировать ее на стон, понимая, как ей будет нелегко. Я хотел заставить ее мучиться, шипеть, молить меня о пощаде. Потому я снова и снова входил в ее влагалище. Вскоре она достигла преддверия оргазма. Момента, когда она сама подмахивала мне ягодицами, а самообладание, подобно скользкой змее, норовило выбраться из ее рук. Шлепки раздавались все сильнее. Ксеня наклонилась, собственными руками раздвигая ягодицы. Она хотела, чтобы я вошел, как можно, глубже. Как можно грубее.
