будто слезая с нее, то двигая тазом, насаживаясь глубже. Не успел стихнуть крик удовлетворенной самки, как два резких, сильных шлепка по заднице кинули ее в новый виток...
Плевок в морду и пара пощечин привели ее в чувство. По щекам, смазывая тушь, текли слезы благодарности, когда она кинулась целовать руки хозяев, попутно слизывая с кисти Господина свои выделения.
— Знаешь, я иногда ей даже завидую. Она, кажется, не кончает, а взрывается, — раздался сверху смех Госпожи.
— Хочешь сама так попробовать? — засмеялся в ответ Хозяин.
— Да ну тебя! Стукну больно! — с шуточной угрозой в голосе ответила Хозяйка.
Рабыня лежала на полу, обняв ноги Господ и старательно вылизывая их, и слушала смех Хозяев. Самозабвенно облизывала пальцы, посасывала их, вылизывала между ними... Переходила с мужских на женские, отмечая, как ухожены и аккуратны и те, и другие...
«Как это здорово, как правильно — принадлежать... Когда я поняла, что должна служить, когда набралась смелости и шагнула от рассказов в Сети к знакомству... когда после серии неудачных попыток мне повезло познакомиться с Ними... ммммм... « с утроенным желанием раболепно целовала шлюха пятки Хозяев.
— Ты ей сегодня попользуешься? Или, нечего баловать? — улыбнулась Госпожа, когда Господин поднял ее на руки и усадил себе на колени. — Вон посмотри, с каким чувством ноги лижет, старается.
Протянув руку, Госпожа запустила пальцы в волосы, и рывком подняла сучку вверх, к себе. Строгий, изучающий взор Хозяйки «глаза в глаза' — Хозяйка умеет читать свою вещь и ее желания. Впрочем, читать их несложно — жажда служения, разврата, унижения сквозит в каждом вздохе рабыни.
— Хочется тебе, тварь?
Под этим взглядом сука начинает нервно облизывать пересохшие губы, и пытается спрятать свои глаза. Простой вопрос — но и на него можно неправильно ответить. А за неправильный ответ глупой сучьей башки пострадает неповинная сучья попа. Но правду все равно не скроешь...
— Да, Госпожа, очень хочется... — едва слышно шевельнулись губы
— Не услышала! Каши мало ела, или придуряешься?? Тебе вопрос задали!
— Госпожа, простите меня, дуру! Я... очень сильно...
Ответ был прерван на полуслове плевком в лицо шлюхи и резким тычком вниз. Растирая свою слюну ножкой по всей морде рабыни, Госпожа рассмеялась:
— Конечно, хочет она, еще бы! Когда это твои дырки не хотели, развратное чмо?
Остатки макияжа расползались по щекам и лбу, черные разводы делали вещь все больше похожей на уличную блядь после жесткой ебли. Пришедшая на сессию чистенькой, ухоженной, миленькой девушкой, рабыня снова дошла до обычного состояния — растрепанной, мокрой, использованной шлюхи.
Пощечина, новый плевок в лицо и рывок за волосы вернули сознание на место, а тело поставили на колени. Это вмешался Господин, добавив «для красоты» ('чтобы щечки алели, чтобы глазки блестели», как говорили Хозяева) вторую пощечину.
— Ты, тварь, снова не услышала вопрос?? Что за внезапная глухота?
Вопрос? Неужели она пропустила какой-то вопрос, не ответив на него?? Замечталась, задумалась...
— Да, Хозяйка тебе вопрос задала, ничтожество ты наше, мечтательница, блядь!
Пинком Хозяин оттолкнул ее на середину комнаты: — Сейчас будем вспоминать...
Госпожа с улыбкой смотрела, как рабыня, как кролик перед удавом, со страхом и возбуждением наблюдала за действиями Господина. Явный бугор в брюках показывал, что и он возбужден сессией — но лакомство в виде хозяйского члена перепадало сучке не каждый раз. Поэтому расстегиваемый ремень брюк Хозяина всегда вызывал в ней приступ похоти — пламя между ног начинало пылать еще сильнее, анус зудел, язык непроизвольно облизывал губы...
Но сейчас ремень расстегивался не для того.
— Итак, был вопрос. Сама понимаешь, лучше бы его вспомнить заранее.
При этих словах на ее задницу упал первый хлесткий удар. Впрочем, несильный — Хозяева считали, что
