Молодой князь стоял посреди разгромленного двора. Стоял и смотрел, как дружинники грузят телеги награбленным добром, как выволакивают из сараев молодок.
— Кнег, — Хальг подошел тихо, со спины, — останови безумие.
Не нравилась темнику царящая вокруг вакханалия. Сканды всегда славились порядком и выдержкой. За то и были ценимы, как наемники.
Князь улыбнулся правой, здоровой стороной лица:
— Пусть веселятся, вернее будут.
Хальг схватил его за плечо, развернул к себе. В очередной раз внутренне вздрогнул, увидев пустую глазницу и рассеченную надвое щеку.
— Ты не за этим сюда пришел, кнег. Вспомни, зачем ты здесь.
Он пришел сюда потому, что дочь пресветлого отказала ему, бросив презрительно, что за сына рабыни она никогда не пойдет замуж. Не пойдешь? Поведут поневоле.
— Кнег, хороша молодка, — сканды тащат к нему девчушку.
Сильными пальцами, привыкшими к рукояти меча, взял за девичье лицо. Хороша, только не та.
— Ваша, — бросил скандам, отворачиваясь от темника.
— Кнег... — голос Хальга полнился тихой угрозой.
— Всех, — злое молодое лицо скривилось в жуткой усмешке, — всех, кто выше тележной чеки.
До.
— Ты не пройдешь, брат.
Всадник на вороном скакуне громко захохотал. Человек, стоящий на коленях, поднял голову:
— Я пройду, брат.
Всадник приник к конской шее, улыбнулся в густую черную бороду:
— Уверен?
— Не мечом, так золотом.
Жеребец встал на дыбы, замолотил копытами.
— Тогда прими, брат, — сказал чернобородый, — на память обо мне.Свист нагайки разорвал воздух, человек на коленях закрыл лицо руками. Оглушительно заржав, скакун унес седока прочь. И еще долго окровавленный мужчина слышал смех своего брата.
— Вставай, князь, — сотник Баюн тормошил его за плечо, — уходить надо.
Князь отнял ладони от лица, Баюн отшатнулся:
— Это ж кто тебя так, Свет? Неужто он?
Единственным оставшимся глазом пресветлый Свет взглянул на сотника:
— Где войско?
— Разбежались кто куда, — Баюн пожал плечами, — понабрали-то разбойников. Уходить надо князь.
Кровь засыхала неприятной коростой, стягивая кожу.
— Умойся, пресветлый, — тихо сказал сотник.
Умывался долго, размазывая кровавые разводы по щекам. Взглянув в успокоившуюся воду, ударил по прозрачной глади кулаком. Разбегающиеся круги преломили отражение. И пугающий багровый след удара распался на части. Не повезло тому, кто сейчас стоял на берегу реки, родиться не от княгини, а от рабыни-ключницы. Вот и получил старший брат в наследство стольный град, а полукровке — рабьему сыну досталось захолустное княжество на границе.Баюн подвел коней, подал меч, положил руку на плечо. Крепко сжал, делясь спокойствием. Не зря так назвали, не зря князь — отец приставил его к младшему сыну. Характер молодого княжича с детства славился бешенством. Что было у сотника за спиной, не знает никто, но из княжеских хором он вышел, уже принеся клятву верности. Так и остался сотник с молодым князем: тенью за плечом, эхом за спиной.
— В Скандию надо подаваться, пресветлый, — посоветовал Баюн, — там дружину наберем новую.
Князь помотал головой. Скандия никуда не уйдет.
— В лес, к Серому Волхву.Не слушая отговорок, перекинул ногу через спину жеребца. Пришпорил горячего коня, рванул с места в галоп. Ветки деревьев больно хлестали по обожженному ударом лицу, а в сердце, сгоревшем в битве, зрело бешенство. Отомстить хотелось немедленно. Вытягивать жилы из брата по одной, слушая предсмертные крики. А потом княгиню — за косу и в кровать. Говорят, красива княжна иноземная, что пресветлый Мрак из дальних походов привез.
Скакун остановился, как прибитый, перед высокой худой фигурой.
— Заждался уж тебя, Свет, — голос волхва был тих. Но листья на деревьях зашелестели, как от ветра.
— Вижу, — продолжал он, — глаза нет. Хочешь, верну?
Князь покачал головой. Напоминание. От брата
