пытаться обороняться именно так. Быки её разметали, пару человек задавив, а пару — разорвав рогами. Четвертая просто разбежалась, пытаясь ловить и убивать быков поодиночке. Идиоты. Суть таврокатапсии была именно в том, чтобы убить быка ритуальным оружием, оседлав его.
Да, я немного схитрил, сказав, что убить его должен был я, но никто из этих людей не то чтобы не проходил храмовую школу Закроса, но и просто не участвовал в подобном ранее, поэтому я доверял только себе.
Пираты с варварами справились неплохо — выманили не самого большого из спущенных быков, с широкими, хоть и большими рогами и заставили остановиться буквально в ладони от копий и мечей. Тут на спину этого родственника Миноса взобрался я. Надо сказать, это была не лучшая таврокатапсия в моем исполнении. Я показал все возможные трюки из тех, что исполнялись на руках, восхитив публику, утомленную долгими речами жреца. Пару раз бык заваливался на бок, пытаясь меня скинуть.
Учителя в школе говорили — в таких случаях нужно упасть, не выставляя рук и откатиться за вооруженных помошников, но у меня была одна попытка. Поэтому я резким рывком рук каждый раз возвращался на спину, вызывая овации и боль в мышцах. Первый удар кинжалом был нанесен вскользь по черепу быка, обсидиановый шедевр едва не сломался в моих руках. Второй попал туда, куда и нужно — в комок мышц за черепом зверя.
Он завопил страшным воплем и упал на песок. Двор вопил в восторге. Неподалеку лежал на брюхе еще один бык, другой, израненный, брел мимо трупов у южной стены. Последнего убивала стража. Выжившие «фиолетовые» радовались, как дети, лопоча непонятные слова. Еще бы. Теперь они свободны. А вот за мной все равно пришла стража. Варвары едва не погибли, пытаясь меня отбить, однако один из стражей вразумил их на все том же незнакомом мне языке и они неожиданно успокоились, лишь отсалютовав оружием.
Я проходил по узким, хотя и высоким коридорам. Все меньше чем в Кноссе. Впрочем, эта провинция неуловимо напоминала мне дворец подобных размеров, Закрос, в котором я учился храмовому делу у кидонов. Да, храмовому делу. Все-таки я, Танато, сын Тано, жрец и сын жреца, хоть и являюсь доверенным лицом Высшей Жрицы Богини со Змеями. В глухих дворцах — как сейчас в Галатасе — всегда жизнь на время таврокатапсии и общих ритуалов останавливается.
Мы прошли через политрон, охраняемый двумя каменными гениями /в древнеминойской культуре — низшие боги-воители, имевшие ряд животных черт и стоявшие в иерархии место между двумя главными богами и низшими демонами /. Я дружелюбно почесал ближайшего из них по носу — на удачу. Охранники никак не отреагировали, даже не огрев меня по рукам.
В зале было довольно светло благодаря политрону/политрон — типичный минойский элемент архитектуры, многопроёмная дверь/, выходившему в световой колодец. Стены были богато украшены фресками с редкими животными: в зеленых зарослях резвились павлины и небольшой слон. В деревянном резном кресле сидел хозяин — крепкий мужчина кругов на семь старше меня, загорелый и крепкий как хозяин египетских рек/крокодил/. Вокруг него резвилась стайка рабынь, не стесняющихся плескаться в небольшой купальне посреди комнаты полуобнаженными.
— Подойди ко мне, Танато. — приказал хозяин (определенный мной как начальник таможни или даже Око Царя) глубоким баритоном. Я повиновался, увидев рядом с ним слегка помятого Акаро. — Прошу прощения за эту неприятность на входе. Старый Керфаро слегка перестарался и влез в мою компетенцию и будет наказан.
— Благодарю вас.
— Ты же теперь мой гость.
— Благодарю, господин... но могу я узнать ваше имя, прежде чем уйду представляться повелителю местного Храма Разайи?
Мужчина ухмыльнулся и встал с кресла. Охрана поежилась, а Акаро заметно содрогнулся.
— У меня его нет уже десять кругов, Танато. — Я похолодел ... Читать дальше →
