— Привет! А почему такой симпатичный парень пьет один? — она удивленно приподняла бровки-ниточки.
— А ты что, налоговый инспектор? С какой стати я должен перед тобой отчитываться?
— Просто если человек пьет в одиночестве, либо у него проблемы, либо большие проблемы, — улыбнулась она, продемонстрировав жемчужно-белые ровные зубки.
— Налоговый инспектор и психоаналитик в одном флаконе — редкое сочетание, — я демонстративно поднес свой стакан к губам.
— И это еще не все, что я умею, — с облегчением выдохнула она.
— И умей себе на здоровье. Ко мне-то ты чего привязалась? — я посмотрел на нее с напускным негодованием.
А ничего так бабенка — лет под тридцать, но фигурка как у куколки, ни грамма лишнего жира. На лице косметики с полтонны, брови выщипаны почти на нет, глаза подведены слишком ярко даже для вечера, волосы в тщательно продуманном творческом беспорядке — часа полтора уж точно колдовал над ней какой-то заштатный парикмахер или сама укладывалась, но всякой химии на ней столько, что ее можно в школе вместо таблицы Менделеева на стенку вешать. Смыть бы с нее все это, проветрить хорошенько, одеть в строгий костюм или домашний халатик и выйдет типичная серая мышка, примерная домохозяйка или офисный работник. А если совсем раздеть да волосы распустить — так и вовсе выйдет русалка или нимфа лесная.
И вполне понятно, зачем она ко мне подсела — с родителями не ладится, муж достал, на работе завал, короче, нервов на все не хватает, вот и позвонила она первой попавшейся подружке, а та предложила ей пойти в какой-нибудь бар в полной боевой раскраске и познакомиться с мальчиком на ночь. Идеальная схема для снятия стресса, вот только в ней один просчет — кадрить эта девица предпенсионного возраста решила меня. А ведь могла подсесть вон к тому очкарику у дальнего конца стойки или к до неприличия зализанному школьнику в рубашке с какими-то невнятными разводами. Нет, она выбрала именно меня. Она рассудила правильно — если со мной секса не выгорит, так хоть можно пообщаться и не бояться выглядеть извращенкой.
Я вздохнул и коснулся ее руки. Она вздрогнула.
— Простите, пожалуйста, мой резкий тон. Неделька выдалась тяжелая, и следующая обещает быть не лучше...
— Это вы меня простите, — она виновато опустила глаза. — Я действительно не должна была приставать к вам с разговорами...
— Мое имя Ришар, — улыбнулся я и поднес ее запястье к губам.
— Очень приятно, Кристина, — даже сквозь сантиметры пудры на ее щеках, я заметил, как она покраснела.
Я не отпустил ее руку после поцелуя, а продолжал нежно водить большим пальцем по ее ладошке. У нее была мягкая, хоть и немного грубоватая кожа. Мои движения видимо смущали ее еще больше, чем даже мой поцелуй. И я не сводил с нее глаз. Да, отмыть, проветрить, переодеть — и я хочу ее...
Я улыбнулся:
— Пойдемте, прогуляемся. А то здесь становится душно...
— Я... я... не одна... — она говорила тихо с придыханием, а я торжествовал — всего пара движений, один взгляд, и она моя...
— Думаете, кто-то заметит ваше отсутствие? — я склонился почти к самому ее уху.
Она вздрогнула и мотнула головой.
Я встал со своего места, бросил пару купюр на стойку и подал ей руку. Она оперлась на нее.
Уже через минуту мы вышли на стоянку позади бара. Я оставил ее на тротуаре, сказав, что сейчас подъеду на машине, и медленно двинулся между рядами дорогих и не очень иномарок.
Что ей больше понравится — огромный джип или этот спортивный кабриолет? А может, она поклонница классики, и ей будет приятно прокатиться по городу на этом стареньком «Мустанге»? Или «Мерседес»? Эх, все не то... Ага! Вот то, что нужно!
Я подъехал к тротуару на новенькой «Вольво» представительского класса темно-синего цвета. Ее глаза округлились, когда я вышел и открыл перед ней дверцу.
— Это... твоя? — только и спросила она.
Я ухмыльнулся:
— Нет...
— Ты... украл ее? — теперь
