спазмах, а ее тело вторило моим движениям. И мы оба стонали, временами срываясь в крик!
Опорожнив пополненные за ночь запасы, я прижался к Кате, пытаясь восстановить дыхание. Она то же замерла. Потом пошевелившись, с чувством произнесла: «Ну, ты молодец! Женщине продуху не даешь! Опять надо идти мыться. Да и тебе стоит. Давай вставай, пошли. У нас много работы. Ты не забыл, что мы идем в гости... «. Я с трудом встал, неохотно отрываясь от нее. Мне казалось, что если я отвернусь, то она исчезнет, а это все окажется сном. Хорошим, приятным, но сном.
Мы, немного пошатываясь, двинулись к ванной комнате. Когда я попытался зайти в нее вместе с ней, она отстранила меня, и весело глядя, сообщила: «А Вы, молодой человек, моетесь во вторую очередь!». И увидев мой негодующий взгляд, пояснила: «Если пойдем вместе, то мыться мы будем часа два. А у нас дел по горло! Так, что подожди... «. Она зашла внутрь, и я услышал как она, напевая, щелкнула задвижка, а потом полилась вода.
Я стоял в коридоре, представляя, как она там встает под плещущиеся струи. Выдавливает на руки гель для душа и наносит его на кожу, потом моется, попутно лаская свои прелести... У меня от этой картины опять встал, и я готов был сломать дверь, чтобы помочь ей в этом деле... С трудом стряхнув это желание, я, тяжело вздыхая, поплелся в комнату за бельем.
Когда я вернулся, душ был уже свободен. Из кухни донеслось: «Мойся быстрее, потом завтракать. Мне еще в парикмахерскую, и за подарком надо!». А потом началась кутерьма. Несмотря на которую, я при любом удобном случае ластился к ней. А она отшивала меня: «Хватит! Надо дело делать, а не... «.
Когда же я надоел ей своими домогательствами, она села на стул и, усадив меня, напротив, сказала:
— Давай прекращай эти глупости!
— Почему? — удивился я. — Тебе не понравилось?
— Не в этом дело... Давай подождем до вечера... И... мне очень понравилось!
— ... — Я молча кивнул, любуясь объемными выпуклостями ее груди и аккуратной ложбинкой между ними.
— Ну вот. Её лицо зардело. Ты опять за своё, — посетовала она, поправляя приоткрывшийся халатик, одетый после душа.
— Я хочу тебя, — пробормотал я.
— Знаешь, — она вздохнула, — я здесь, и никуда не денусь, но дело есть дело... — она протянула руку и погладила мою.
— Но они могут под... — она не дала мне закончить.
— Не могут! — повысила она голос. — Мы идем в гости! А вот ты вполне до вечера продержишься.
— Ладно, ладно... — я поцеловал ее в щечку, — ты успокойся...
— Разговор окончен! — с нотками раздражения сказала она, — и успокойся, времени мало.
Дача
Такси остановилась около въезда в сады. Дальше нас не пустили, несмотря ни на какие уговоры. И даже предложенный презент не смог ничего поделать. «Пойдем пешком!» — резюмировала Катя, и мы сквозь узкую калитку вышли на дорогу. Интересная наверно была картина. По жаре, под палящим солнцем шагает парочка: Она в вечернем платье на высочайших шпильках и я, в тройке обвешанный пакетами. Это хуже чем дорога на эшафот скажу я вам!
Уже через пять мину наше пыхтение стало чередоваться с некими нецензурными выражениями в адрес именинницы, садового начальства, не удосуживавшегося положить на дороге асфальт, и солнышка, жарившего как в Африке. Потом раздался дикий крик. Катя провалилась каблучком в сырую почву. Пока я помогал достать туфельку из грязи, то услышал такое... «Когда мы дойдем, ты мне не мешай! Я поставлю ее раком и этой штукой отимею во все дыры...», вещала она. Кстати, вчера вечером и сегодня утром данного предмета, который она хотела применить, я на ее теле не видел. А исследовал я ее вдоль и поперек. Да и подобной склонности в отношении женщин она пока не проявляла.
Но все кончается и мы, наконец, пришли. Хозяйка встретила нас у калитки с круглыми от удивления глазами.
— А куда это вы так вырядились? — съехидничала она.
— Да ты же сказала одеться ... Читать дальше →
