Мы как в воду смотрели: братья решили на нас заработать, и на следующий день мы превратились в конвейер по удовлетворению прихотей мужского населения деревни. Нас имели и по одному, и по по трое, и стар, и млад, давая нам отдохнуть лишь тогда, когда нам было уже невтерпёж справлять нужду и сполоснуться под душем. К концу дня мы были как зомби, потеряв счёт членам, побывавшим в наших истерзанных дырках, сосать мы уже не могли, так как не было сил, и сквозь пелену тумана видели непрерывно сменяющихся мужчин, трахающих наши зудящие от боли отверстия. Под конец мы отрубились, и тогда братья дали отбой желающим нас поиметь, а их было много, так как братья продавали нас недорого, набирая очки перед односельчанами, а многие жители деревни, воспользовавшиеся нами и получив при этом удовольствие от того, что сумели по полной поиздеваться над такими красотками, безропотно сносящими немыслимые унижения, и пользуясь почти бросовой ценой на такой превосходный товар, как мы, приходили почти каждый день, как на работу
Братья, видя наше никудышное состояние и огромный спрос на нас, поняли, что лучше дать нам полноценный отдых для того, чтобы мы не потеряли товарный вид и могли обслужить большое количество желающих воспользоваться нашими телами, поэтому они отвели нас, полумёртвых в душ, сами обмыли и уложили спать на одну кровать, где я и Вика забылись в тяжёлом сне. Наутро нас разбудили с криком петухов, приказали справить нужду, и после этого почти ласково усадили за стол, накрытый разными вкусностями. Когда мы наелись, Ахмед сказал нам, что мы теперь будем так работать каждый день без выходных в течение месяца, и если будем вести себя хорошо, то нас отпустят домой, подарив на прощание кучу шмоток. У нас не было выбора, поэтому нам пришлось смириться с этим и дарить удовольствие нашим грубым необузданным клиентам, многие из которых относились к нам даже с нежностью, но были и такие, которые вымещали на нас злость и обиду за тяжёлую жизнь и грубо насилующих нас, однако без нанесения побоев, так как братья предупредили всех, что те, кто будут бить нас, более не будут допущены к нам. После того как несколько мужланов были отлучены от посещений нашего импровизированного борделя из двух русских проституток, коими мы стали, всё стало более менее ровно.
А день начинался с того, что нас с утра отвозили в полицейский участок, где нас бесплатно драли трое местных полицейских. Всё бы ничего, но двое из них имели толстенные члены и пользовались только нашими задницами, доставляя сильную боль, зато после того как они драли нас анально, было полегче, тем более через неделю они, да и деревенские так разработали наши попки, что мы уже не чувствовали даже дискомфорта от анального секса с ними, и привыкли к нему, даже получая удовольствие от их дубинок, таранящих наши попки. Как мы поняли, турки обожали анальный секс, ставя его выше обычного. Через час после визита полицейского участка нас отвозили домой, где уже была очередь из клиентов. Так продолжалось пятнадцать дней, мы готовились спать, как вдруг к нам вошёл какой-то важный напыщенный мужчина лет сорока, богатырского телосложения и с красивым мужественным лицом, которое портила презрительная ухмылка и звериный оскал, и стал с интересом разглядывать нас, буравя масляными глазами. Что-то сказав братьям, он подошёл к нам, заставил встать и стал бесцеремонно щупать наши груди, одобрительно щёлкая языком. Затем нахально проверил упругость наших ягодиц, грубо лапая волосатыми руками их половинки. После этого он нагнул нас раком, раздвинул ноги на ширину плеч и ввёл свой указательный палец в мою киску, а затем и в попку.
В обоих дырках его палец легко вошёл на всю длину, почти не встретив сопротивления. То же он проделал и с Викой и неодобрительно помахал головой, сказав что-то Ахмеду. Пару минут они втроём о чём-то ожесточённо спорили, после чего гость залез
