поменял магазин в пистолете.
«Ну тебя нахуй», — подумал Вася: «Шустрый ты сильно. Пять — ноль. Слава тебе, господи. Извини, конечно, боже, что всуе поминаю».
ГЛАВА ПЯТАЯ, ПРО ДЕТЕЙ
— А со жмурами что будет? — спросил Башкир, ведя машину. — И гильзы тоже. И щприц-тюбики Азот повыбрасывал, там кровь есть. Нехорошо.
— Каштылян займется завтра. Сам расплодил нечисть, сам пусть и убирает. Хотя лично я так бы оставил, чтобы хозяин на будущее подумал — с кем дружить. — Егоров вздохнул. — Но Танька моя лютует. Говорит, если на нее это дело повесят, то она его закроет за час. Потому что таких, как я, вагон и тележка, а у нее отчетность и премии, и лишний висяк ей не нужен... как вы там? — спросил Егоров оборачиваясь.
— Ой, — сказала Бьют. — Башкир, извини. Мы тебе потом машину помоем.
Башкир вдавил педаль тормоза и тоже обернулся.
— Мы тут рожаем немножко, — пояснил Вася. — У нас воды отошли и схватки начались. Не знаю, почему так быстро, химия Азота, наверное, какая-то неправильная.
— Блядь! — сказал Егоров. — Этот вечер, вообще, закончится когда-нибудь?... Ох уж эти людишки, одних поубиваешь — другие лезут. Башкир, помигай передней машине, чтобы остановилась, и сворачивай за посадку.
***
— Так нельзя, — сказал Вася — надо или везти ее куда-нибудь, или останавливаться и рожать. Сразу и одно, и другое делать не получится. Это только потомственные ромалы умеют, на ходу, в кибитке рожать. А нам надо воду и свет. Я курсы проходил. Учебное кино смотрел. Если еще Егорова поможет...
— «Скорую» надо вызывать, — сказала Егорова. — А пока — рожать. Как получится. И не зыркай на меня так, Егоров. Я из-за тебя присягу один раз преступила, ты хочешь, чтобы я теперь вообще в оборотни в погонах записалась? Сдавайтесь, блядь. Добром прошу. Капитулирен, тогда нихьт фершисен. Чистосердечное признание облегчает даже изжогу. Получите какие-то сраные пятнадцать лет, еще бодрыми старичками выйдете.
— Какую нахуй «скорую»? — угрюмо спросил Егоров. — Она в эти ебеня приедет только к крестинам. И ваши тоже не приедут, у вас опять бензина нет. У вас даже патронов никогда нет. Ты что, думаешь, я не знаю, сколько ты у меня за последние три дня припаса нагребла? Егоровна, умерь свой правоохранительный пыл, иди роды принимай. Займись бабским делом, наконец. Айн-цвай, полицай. У вас же тоже курсы по этому делу проводились. Никакой «скорой» не будет, делаем все тихо и незаметно. Рожаем в поле, все, я решил.
Егорова рванула из тактической кобуры табельный «макаров», Егоров тут же ткнул ей в лоб ствол «беретты». Вася взял на прицел Егорова, а Башкиров приложил к уху Васи «бенелли». Азот, поколебавшись, поднял тупой пятачок «ксюхи» и взял на прицел всех. На всякий случай.
— Дети — наше завтра, — сказала сквозь зубы Егорова. — А ты — мое вчера. А ну пошел нахуй отсюда. Бери машину, любую, кроме моей, и беги. Шесть часов тебе отпущено, в память о прошлом. Слово мужика тебе даю, а ты беги, займись бабским делом, наконец. Или я таки стрельну. Егоров, ты меня знаешь.
— Вы что, ебнулись совсем? — грустно спросил седоватый, грузный Каштылян, стоящий в стороне со «стечкиным» в опущенной руке. Девчуха рожает. Первый раз, между прочим. Давайте, блядь, поубивайте здесь друг друга. Кто потом мамку с дитем до дома довезет?
В подтверждение его слов из салона машины заполошно взвыла Бьют.
— Егорова, — ласково сказал Егоров. — Ты можешь просто помочь Сашке ребенка родить? Ты же сама женщина и мать, у тебя сын в Канаде учится, я же все про тебя знаю. Не дергай так лицом, я твоего малого пальнем не трону. Богом клянусь. Я ждал, что ты нас познакомишь, вообще-то, а не прятать его от меня будешь. Убери свой пугач. Он не стреляет. Я же не дурак, держать в доме злую бабу с пистолетом. Не обижайся. Я тебе потом другой куплю, с таким же номером. Или у этого деталь заменю. Извини, пожалуйста. Ну что мы, из-за такой хуйни поссоримся насмерть, что
