Эта часть, как и все последующие — плод больной фантазии автора. Если Вы не любитель всяких монстров, тентаклей, оборотней и прочей «сказочной» эротики — лучше не читать это. Я предупредил. :)
— — ---------------Гхон
Гхон уже месяц жил в логове взрослой самки, тщательно изображая из себя весьма странное порождение местной флоры. Внешне он сейчас представлял из себя стебель толщиной в половину толщины её руки и длиной примерно в фут. Он «рос» из кадки, заполненной землёй. Его «листья» обрамляли всю кадку и полностью закрывали собой землю. Таким образом, со стороны не было видно даже самой кадки — только огромные его листья и торчащий из них ствол с небольшим утолщением на конце. И листья, и «стебель» — всё это сводилось к большому зарытому в землю клубню, в котором и находилось самое важное для Гхона — мозг. Кадка Гхона стояла прямо около её лежбища, под окном, рядом с мягкой подставкой под голову, которую она использовала для сна.
Самое ужасное в данной ситуации было то, что Гхон катастрофически недополучал белковой пищи. Он был слишком медлительным чтобы ловить иногда появляющихся в доме насекомых и уж тем более — более совершенных животных, поэтому приходилось изворачиваться. Бестолковая самка сначала лила в землю огромное количество воды, но он просто физически не мог её столько пить. Поэтому, в какой-то момент она увидела грязную жижу в кадке, заменила землю и стала поливать существенно меньше. А вот принести ему что-нибудь белковое она не догадывалась.
Гхон, конечно, был не настолько глуп, чтобы ничего не придумать. Используя своё единственное оружие — запахи, он приманивал к себе насекомых, они прилипали к специально подготовленной им поверхности листьев, и таким образом он получал хотя бы часть белка. Затем, наблюдая окружающую среду, он подсмотрел эффективную методику у паука — он плёл невидимые сети, в которые ловил зазевавшихся жуков.
Проблема была лишь в том, что делать это он мог лишь ночью — днём самка могла бы это обнаружить, и последствия этого были непредсказуемыми. А рисковать Гхон пока не мог. Поэтому, он выработал свой график, связанный с её режимом дня.
Во-первых, с помощью запахов-афродизаков Гхон в определённое время заставлял самку маструбировать. Она даже стала спать без одежды — в порыве страсти она всё равно мяла и чуть ли не рвала тонкие одежды, которые до сих пор надевала на себя на ночь. От полученного удовольствия самка спала достаточно крепко, а он ещё и поддерживал этот сон, выделяя в атмосферу слабое снотворное. За час до её предполагаемого просыпания Гхон убирал все следы своего ночного поведения: останки пойманных насекомых, выращенные тонкие лианы, паутинки. А потом прекращал подачу токсина, и через несколько минут самка просыпалась, потягивалась, и Гхон начинал снова стойко изображать из себя «цветок».
Конечно, на всё это ему приходилось тратить энергию, и самому ему мало что оставалось. Все его свободные ресурсы тратились на выращивание внутри себя того, что позволило бы ему получить контроль над этой самкой. И это время уже подошло. Теперь Гхон ждал только подходящего момента.
Элизабет
Уже месяц Лиз жила как будто совершенно новой жизнью. Что-то происходило с ней, но она не понимала что именно. Её поведение, привычки, действия изменились. Она не могла понять, в лучшую ли сторону, но она стала другой.
Во-первых, практически каждую ночь она маструбировала. Она отдавалась самой себе со всей яростью и страстью, с которой никогда в жизни не отдавалась ни одному мужчине. Она представляла себя с актёрами, спортсменами, со своим мужем, соседскими мужчинами, друзьями дочери и сына по колледжу, даже с самим своим сыном! Каждый вечер она ложилась в кровать с очередной фантазией, с очередным воображаемым членом в себе. Мысленно она уже участвовала в безумном количестве оргий, соитий, она держала во рту и в руках члены всех
