ожидала Роксана, зато шума создавало столько, словно каждый воин считал личным долгом деморализовать часовых на стенах замка.
Когда два всадника выехали из леса, их мгновенно окружили люди. Роксана смотрела на рослых воинов с любопытством ребенка, не ведающего ... зла. Она ехала на своей лошадке рядом с Дагором, который выслушивал доклады, рассматривал вроде бы неприступные стены замка за рвом.
Замок стоял на высоком холме, подножие которого окопали, превратив в ров, и отвели в него воду из реки. Из этой же реки в замке брали воду. Лес вокруг вырубили и выжгли, чтобы к стенам не подобрались незаметно, и войско Дагора расположилось здесь со всеми удобствами, отойдя лишь так, чтобы не долетали стрелы и камни со стен.
Убедившись, что у его людей всё по плану, он взял повод лошади Роксаны.
— Ждите здесь, но будьте готовы прикрыть нас.
Они поехали к поднятому мосту.
— Эй там, наверху! — заорал Дагор. Роксана покосилась на него: его, наверное, было слышно сквозь все стены, ей захотелось прочистить ухо. Из бойницы выглянуло лопоухое лицо.
— Чего тебе?
— Мне нужен ваш король! Скажите ему, что я с его дочерью!
Лицо спряталось, зацепившись ухом за камень. Дагор с Роксаной услышали приглушенный спор, потом высунулось другое лицо, постарше:
— Чем докажешь?
— Немедленно передай моему отцу, что приказано, и избавь меня от своего общества, — с ледяным оттенком презрения сказала Роксана в лучших традициях избалованной принцессы. Лицо озадачилось, и исчезло.
Ничего не происходило достаточно долго. Потом мост начал опускаться, и под конец грохнул по земле, обдав их пылью. На него въехал отряд закованных с ног до головы рыцарей, и Роксана вдруг ощутила, как беззащитна кожа Дагора под курткой. Она всю ночь сквозь сон ощущала, как бьется его сердце, а сейчас оно почти ничем не прикрыто от этих пик...
Девушка заставила себя смотреть только прямо. Она — принцесса. Она больше не поддастся чувствам. Она дома, приключение окончено. Её лицо окаменело, потому что любое выражение выдало бы, что она испытывает на самом деле.
Король жестом заставил рыцарей пропустить его вперед. Он тоже был в латах, красиво украшенных золотом, с церемониальным мечом. «У него нет шанса против Дагора. Только бы он уступил». Он хотел впечатлить золотыми латами дикаря, защита которого — его мужество, и верность его друзей. Мы все обречены. Мы вымрем, вся аристократия, потому что под золотом у нас ничего нет, думала Роксана.
— Я вернулась домой, отец, — девушка изящно склонила голову.
— Вижу, — недовольно буркнул король, рассматривая Дагора, — не ожидал, не ожидал... Чего ты хочешь за неё?
— Твою капитуляцию, разумеется, — усмехнулся Дагор, — отправь принцессу за стены, ей незачем торчать тут под стрелами. Потом поговорим.
Король поморщился, но разобраться с Роксаной действительно можно позже. Он махнул рукой.
Роксана въехала на мост, не оглянувшись. Она боялась, что заплачет, и все увидят, что её сердце разбито. Поэтому она держала спину прямее обычного, и смотрела только вперед, пока дверь её покоев не закрылась за спиной. Только потом слезы покатились по щекам.
Разговор с отцом был долгим и сложным. Роксана не стала отрицать, что потеряла девственность — зачем унижаться, пытаясь это скрыть. Её отец был в бешенстве, девушка подозревала, что дело не только в том, что он злится на неё за то, что её якобы насиловали, скорее всего, Дагор разозлил его требованиями.
— Ничего, я выдам тебя замуж сегодня же. Мы встретили твоего жениха по пути сюда, ты не знала? Готовься. Вечером будет свадьба.
«Чем быстрее, тем лучше», убито думала Роксана. Король был взбешен, но она считала, это из-за её плена. Непонятно, правда, зачем такая спешка со свадьбой, но, возможно, отец боится, что она беременна от Дагора, и хочет поскорее уложить её в законную постель с нужным женихом, чтобы у того если и были вопросы,
