смотреть на тебя.
Я рассказывала тебе о своем предыдущем опыте в Теме. Я дала тебе почитать свои рассказы, и ты удивилась наличию в них зоофилии, а я говорила, что это всего лишь фантазии, что, конечно же, я не хочу этого, просто фантазии о групповом сексе, зоосексе, изнасиловании — возбуждают. Ты смотрела мне в глаза и видела в них что-то важное и нужное для себя. Именно в тот день ты впервые одела страпон и занялась со мной анальным сексом. Не используя смазки, глядя мне в глаза, выходя из меня каждый раз, когда мне начинало это нравиться. Ты причиняла мне боль целенаправленно, входя каждый раз до конца, глубоко. Ты не позволяла мне уловить в боли удовольствие. Когда я расплакалась от боли, ты вышла из меня и приказала встать на четвереньки, а потом снова продолжила. Была только боль. Молчание, мои всхлипывания и непрекращающаяся ритмичная боль. Скоро должен был придти твой муж и ты сняла страпон, оставив его во мне. Ушла на кухню, вернулась, долго смотрела как я, не получив приказа так и стою на четвереньках, морщась от боли и кусая губы. Сколько это длилось? Мне казалось, что часы, а оказалось всего сорок минут. Ты приказала мне не вставать и на четвереньках иди за ней в ванную. После душа ты смазала мне все-таки появившиеся трещинки мазью и вставила страпон обратно. Было больно, но гораздо легче чем утром. Я сидела на полу, возле стола, куда ты бросила сложенное покрывало, и смотрела, как ты, одетая только в фартук, готовишь, иногда ты дергала и выкручивала мои соски, иногда целовала, иногда позволяла впиться поцелуем тебе между ног. Но ты молчала и не разговаривала со мной. После звонка ты накрыла стол на двоих. Я почему-то подумала, что он не придет. Но Он приперся, с каким-то безразмерно-вульгарным букетом роз. А ты сказала, что тебе нравится, но я до сих пор считаю, что ты солгала. Он смотрел на тебя, обнаженную, восхищенно пуская слюни, бросал короткие взгляды на меня. А ты... ты... взяла железное блюдо, покрошила туда хлеб, налила суп, постелила на пол порванный пакет и поставила на него это блюдо.
— Мне было скучно и я решила взять собаку. Ты не против?
Он быстро включился в игру
— Нет. Она вроде очень даже дружелюбная. А как ее зовут?
Ты наливала суп в красивые, с золотом, тарелки. Резала хлеб. И обсуждала со своим мужем, как вы будете меня звать, совершенно не обращая на меня внимание.
— Я предлагаю назвать её Чапой.
Эту кличку ты взяла из моего рассказа. Что же ты увидела в них, что тебя так задело, почему ты стала меня так унижать? Я хорошо помню это чувство. Чувство стыда, ощущение было такое, что я сгорала от переполнявших меня эмоций. Ты взяла кличку из рассказа, в котором нижнюю назвали Чапой, держали в конуре, и она занималась только зоосексом. Ты знала, как на меня это подействует. Волна стыда смывалась волной желания и снова стыд. А вы продолжали беседовать о его делах, о том, как прошел его рабочий день. И занялись любовью. Он так и остался в своем костюме в полосочку сидеть на стуле, ты просто оседлала его. Ты была прекрасна. Волшебна. Он был счастлив входить в тебя, ловить твои губы. Он безостановочно шептал тебе «Люблю». Я так жутко завидовала, я ненавидела его, завидовала, бесилась. А когда он, не выходя из тебя, поднялся и поддерживая тебя за ягодицы, ушел в спальню, я расплакалась. Я могла уйти, но я не сходила с того узорчатого покрывала. Я сгорала попеременно от своего унижения, от ненависти, от зависти, от боли, от тоски. От своей беспомощности. Я царапала свои ноги, чтобы не рыдать в голос. Кусала губы. Но не двигалась с того дурацкого покрывала. Ты шла по коридору в душ. Заглянула и увидела меня в слезах. Подошла ко мне, погладила по голове
— Чапа — хорошая собака, послушная.
И я заплакала снова, но со слезами уходила боль, обида. Когда ты была рядом, когда прикасалась ко мне, говорила со мной, я была счастлива. И ты не пошла в душ. Я тщательно почистила тебя своим языком.
