достал бутылку водки, наливая себе и мне. Потом, подумав, и Кристине.
— Да-а-а... — произнес он в конце. — Дела...
— И что, никакой надежды? — спросила мама.
— Врачи говорят, надежда всегда есть. А толку-то?
— Да нихрена они не понимают, эти врачи! — батя налил еще. — Слушайте, раз такое дело, может вам усыновить кого?
— Не, не хочу. — отмахнулась Кристина. — Там наследственность непонятно какая. Я своего хочу.
— А вот искусственное оплодотворение? — предложила мама. — Не думали?
— Думали... — признался я. — Но от меня не получится, а донора Крис не хочет.
— Не хочу! Там тоже непонятно чьи гены! И потом, я хочу естественным путем, как все нормальные женщины!
Я покивал. Да, мы это долго обсуждали, но у Кристинки выявился пунктик — все должно быть естественно. Начиталась где-то, что подобные методы отрицательно отражаются на ребенке и вот... Батя тяжело вздохнул и налил по третьей. Над столом повисло тяжелое молчание. Его прервала мама:
— Значит никак? Не видать нам внуков?
Я пожал плечами. Отец поднялся из-за стола:
— Эльдар, пойдем-ка выйдем? Поговорим как мужчина с мужчиной, без баб?
— Я тут недавно журнал читал — начал он, плотно закрывая дверь в комнату — Там про племена какие-то африканские. У них издавна генетические отклонения, затрудняющие зачатие. Так там порядок такой — выбирают пару-тройку крепких мужиков, и они невесту несколько дней... того. Ну ты понял. У них считается, что тогда от каждого мужика ребенку перейдут от кого сила, от кого ум, ну и так далее. А так же раз их несколько, то потом никто не претендует на отцовство. До генетического анализа они еще не доросли. Современные исследования, конечно, показывают, что возникло это, скорее всего, как способ выживания для повышения вероятности зачатия. Но тем не менее выглядит этот способ вот так...
— Пап, ты для чего мне это сейчас рассказал? — на всякий случай спросил я, хотя намек был совершенно прозрачен.
— Эд, может у тебя найдется пара друзей? Хороших, настоящих? Которым можно доверить все что угодно?
— Не, пап, не пойдет. Настолько близких друзей у меня нет. Да и Кристинка воспротивится — гены-то чужие. Кто их знает, что там таится. Не говоря уж о том, что я не готов подкладывать жену под друзей. И она не согласится.
— Мда... То есть основных возражения всего два — гены и отсутствие людей, которым это можно доверить?
— Ну да.
Я пожалел, что у меня нет брата-близнеца. Или хотя бы просто брата. Там и с генофондом нормально, и доверия больше. Да, жалко что братьев нет... не позаботился в свое время батя. Батя... А что? Может, это выход?
— Пап... слушай... А если ты сам, а?
— Что сам? — не понял он.
— Ну то самое... с Кристинкой? Гены у нас общие, и доверия к тебе больше чем ко всем моим друзьям!
— Я!?
— Ты-ты. — подтвердил я сидящему с открытым ртом бате.
— Но, Эд... я... и Кристина... Я не могу. А мать что скажет?
— А мать ничего не узнает. Пап, ну что ты в самом деле? Что тут сложного?
— А Кристина?
— Я с ней поговорю. Только мне точно надо знать, согласен ты или нет.
— Ну-у-у... ладно, считай согласен.
— Хорошо. Эх, кого бы еще одного найти! Чтоб уж наверняка. А то если с первого раза не выйдет, на второй Крис может и не согласиться...
— Эд, там несколько раз надо. — напомнил батя.
— Все равно. Одно дело — пять раз подряд, а другое — через месяц, когда ясно что все равно не получилось.
— Ты так рассуждаешь, как будто она уже согласилась. — усмехнулся отец. — А еще одного... могу посоветовать. Сашка, брат мой. Я ему доверяю, как себе.
— Да, дядя Саша. — подхватил я — И гены тоже наши, ага. Подойдет. Пап, поговоришь с ним?
— Ты сначала с женой поговори. — снова усмехнулся он.
Разговор с женой я отложил до дома. Уже в постели, выключив свет, я спросил:
— Крис... А ты точно на искусственное оплодотворение не согласна?
— Конечно! Сколько повторять можно?
— А ... на
