Гы-гы-гы, — заржал паренек, медленно приближаясь к служанке, — Ну, че, соска? Дашь потискать твои титьки?
— М-м, — Катя отстранилась от него, мотая головой.
— Мычишь? — Рудик схватил девушку за волосы и поволок к кровати.
Быстро расстегнув молнию на платье, он стянул резину вниз, оголив полушария грудей. Завалив свою жертву на спину, этот молокосос вскочил на неё сверху и начал с силой мять обнаженную плоть и щипать соски, довольно лыбясь, когда Катя начинала стонать и охать.
Наигравшись с грудями, которые к этому времени стали лиловыми от синяков, Рудик задрал подол платья и запустил свою липкую от пота пятерню в промежность.
— Раздвинь ноги, сучка! — рявкнул он, — Или я тебе всё порву!
Давясь от слез, Катя раздвинула колени. Парень, не долго думая всунул в открывшуюся пещерку сразу четыре пальца. Девушка взвыла от боли, но её насильник не остановился, а начал проталкивать ладонь глубже.
Внезапно острая режущая боль парализовала Катю, а из щелки брызнула ярко красная кровь.
— Ч-что эт-то? — Рудик отскочил в сторону, будто его тряхнуло током.
Катя застонала и притворилась, что потеряла сознание. Закрыв глаза, она театрально откинула голову на бок и постаралась не шевелиться.
— Ма-а-ма! — завопил парень и бросился к двери.
Катя сквозь прикрытые веки видела, как он долго не мог отпереть замок. Всё его бочкообразное тело колотило, как в лихорадке. Наконец, дверь распахнулась, и Рудик с дикими воплями выбежал в коридор.
На его истошный крик выскочила мать. Схватив сына за шиворот, она спросила, что случилось.
— Там! Там! — парень не мог связать двух слов.
— Что там? — Элеонора вошла в комнату, — Что с ней? Что ты с ней сделал?
— Мы... Мы играли, — запинаясь, промямлил Рудик.
— В казаки-разбойники, — съязвила женщина, склонившись над служанкой.
Ей потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что произошло. С трудом скрывая улыбку, хозяйка пару раз хлопнула Катю по щекам. Притворяться дальше не было смысла, и девушка открыла глаза. Элеонора расковала Кате руки и вынула изо рта затычку.
— Иди за мной, — приказала она.
Они спустились в гостиную, оставив Рудика в комнате, чтобы не мешал. Госпожа уселась в кресло и уставилась на служанку пустым бесцветным взглядом. Катя, нехотя, опустилась перед ней на колени и заложила руки за спину.
— Кое-чему ты уже научилась, — хриплым басом возвестила женщина, — Но тебе еще многое нужно знать. Например, держать язык за зубами. Ты же понимаешь, что я никогда не допущу, чтобы моего сына, каким бы дураком он не был, привлекли к суду за изнасилование. Ты это понимаешь?
— Да, госпожа, — Катя кивнула головой.
— Хочешь что-нибудь спросить? — Элеонора криво улыбнулась, — Спроси. Я отвечу.
— Я слышала, — робко начала служанка, — До меня у Вас была другая девушка. Что с ней произошло?
— Я её прогнала, — спокойно ответила хозяйка, — Это она подсадила Марго на «травку». Моя дочь тогда была еще невинным ребенком, а эта дрянь где-то раздобыла дурь и приучила её курить.
— Как же она смогла это сделать, если Вы не выпускали её из дома? — удивилась Катя.
— Я тебя из дома не выпускаю, — повысила голос госпожа, — А она ходила по моим поручениям. Еще вопросы есть?
— Нет, госпожа, — девушка опустила голову.
— Очень хорошо, — Элеонора тяжело поднялась со своего места, — Идем!
Они снова пришли в комнату с кафельным полом. Хозяйка сняла с Кати кандалы и велела хорошо вымыться. После этого она дала девушке её прежнюю одежду: короткое платье и белый фартук. Цепей не надевала и даже сняла ошейник.
— Сейчас иди в мою спальню и приберись там, — приказала Элеонора, — Потом можешь отдохнуть. И не трясись. Мой сын тебя больше не тронет. Он сам дрожит от страха.
— Спасибо, госпожа, — Катя впервые позволила себе улыбнуться.
Марго отсутствовала уже третий день. Всё это время Катя выполняла работы, порученные Элеонорой. Но
