ее анус. Дашка застонала пуще прежнего. «Да, милый, трахай меня! Жестче!» Я прибавил жару.... В такт ее стонам зазвучали шлепки. Пот тек в три ручья. Наши охваченные страстью тела были мокрые, словно из ведра окатили. Дашка усердно работала рукой, в которой сжимала фаллоимитатор. Казалось, она сама себя так хотела, что неловким движением порвет собственное влагалище. Вот-вот и ее отверстия, которые переживали наистрастнейшую еблю, сейчас задымятся. К тому же, к моей головке приливало сладкое ощущение предстоящего оргазма. Я целовал ее голени, ее ступни. Покусывал ее лодыжки. Я хотел ее всю. Всю без остатка.Дашка накатами издавала последние смачные стоны, знаменовавшие кульминацию нашей оргии. Она уже захлебывалась собственными криками и охами. Движения замедлялись, пальцы впились в соски. Фаллоимитатор зашел в нее чуть ли не по основание. С другой стороны, в миллиметрах от оргазма находился я. Вдруг выгнула спину в блаженной муке Дашка. За ней подался вперед в финальном выпаде я. Меня накрыло наиприятнейшее чувство оргазма, затмевая все вокруг. Я замер, наполняя спермой еще один презерватив, который, наверняка, переполнившись, порвется и оставит все содержимое в ее анусе. Замер весь мир. Глубоко в моем сознании раздался победный гонг. И все окружение поплыло в тумане. Я добился своего — я взял ее, как и хотел — безжалостно и неоднократно...***В этот момент, пока мы замерли в последней позе: я стоял на коленях, руками поддерживая ее ягодицы, а она свисала вниз, одной рукой сжимая собственный сосок, а другой — основание резинового члена. В этот момент меня окутало пеленой ностальгии. Я вспомнил то утро, когда я проснулся в родительской комнате. Было рано. За дверью происходила некая движуха. Все что-то таскали, суетились. Тогда-то до меня дошло, что случилось.Я натянул джинсы и выскользнул за дверь: как я и полагал, наши гостьи собирались к отъезду. Мы мимолетно встретились с Алиной взглядами. Ничего не обещающими, ни к чему не обязывающими. Просто так и должно было все закончиться. Она уезжает к своему Амуру, а я остаюсь здесь. Наспех позавтракав, мы отправились в аэропорт. В машине между нами села ее мама, а потому ни перешепнуться, ни перекинуться взглядами мы не могли. Все складывалось против нас. Единственное, что я хотел тогда, так это хотя бы объясниться. Шанс у меня предстал лишь в аэропорту, когда она подошла ко мне на прощание. Передо мной стояла все та же картина, где мы лежим вдвоем в постели и ласкаемся. Уверен, перед ней — тоже. Настал черед для прощальных ничего не значащих объятий. А потом она улетела. Я успел уловить нотку грусти и досады в ее глазах, но предпринимать что-либо было бессмысленно. Так мы с ней и распрощались после всего того, что между нами было.Вернувшись домой, я решил, что долго переживать и плакаться в подушку — это девчонкам. Я же буду разбираться с грустью по-мужски: взял сотовый, набрал дежурную попку и со словами «Готовь резину, я иду!» отправился в атаку.Дашка, помнится, орала так, словно я только-только лишал ее девственности — на момент я даже растерялся (ну мы ведь знаем, что у Дашки девственности от родясь, казалось, не было). Да и я в тот день был на высоте. Едва не порвал ее. Вот только, раз за разом насаживая ее ягодки на свой конец, я думал о той, что улетела тем утром домой. Утешая себя, я повторял, мол, она еще юная, практически ребенок, но сердцу, как говорится, не прикажешь.Вымотав как надо Дашку, я развалился на холодном полу и задумался. Дашка валялась рядом. Ее, в очередной раз поменявшие цвет, волосы прилипли к потному телу. Где-то на ляжках и ягодицах еще оставались капли спермы — сама виновата, не успела подготовить необходимое количество. Беспокойно дыша, она глядела на меня и тоже что-то кумекала. Я окинул деваху взглядом: да уж, это просто кладезь для секс-фантазий. Есть ведь девушки привлекательные, красивые, а есть вот
