От меня ушел муж. Гражданский.
Все, что положено в таких случаях, я уже сделала. Умоляла остаться — знала, что бесполезно, но удержаться не могла. Он долго раздумывает, но когда решает, переубедить невозможно. Мне за 24 года совместной жизни не удалось ни разу, даже в мелочах. На словах мог согласиться, но в итоге делал по-своему. Просто у меня от неожиданности снесло все ограничители, я плакала, просила, хватала за одежду, когда уходил. Вчера.
Ночь проплакала, а с утра позвонила на мобильный — хотела наговорить кучу гадостей. Он не взял трубку. Правильно сделал, признаю. Он меня очень хорошо знает — если не выскажусь сразу, потом остыну, подумаю... и промолчу.
Одежду он предусмотрительно собрал, пока я была на работе. Пришла домой, а в прихожей — две большие сумки, чем-то набитые. И милый сосредоточенно снует по квартире, собирает разные нужные мелочи в третью, самую большую. Конечно, зимняя и демисезонная одежда осталась, но на нее у меня рука не поднялась. Он у меня вообще большой умница, умеет просчитывать меня — мне же каждая из этих вещей стоила не меньших усилий, чем ему, он у меня всегда покупал только дорогие вещи. Мне тоже предлагал так поступать, я сама обычно отказывалась. Представляла, сколько часов дополнительной нагрузки будет стоить мне натуральная шуба, и решала ограничиться зимним пальто китайского производства. И в нем тепло. В общем, выбросила я, предварительно сломав, только его бритву. Может быть, специально оставил, чтобы мне было на чем злость выплеснуть?
Подруге, единственной, которая искренне посочувствует, решила пока не звонить — толку никакого, только новый виток слез и объяснения. Я поймала себя на крамольной мысли, что веду себя почти так, будто кто-то у меня умер — тоже через силу заставляла себя обзванивать родных, когда умерла мама, а потом переложила эту обязанность на плечи Киры, мы с ней так давно дружим, что даже родственники считают ее кем-то вроде моей сестры.
Я сидела на диване, кот устроился на спинке, положив лапы мне на плечо. Утешал. За окном летнее небо переливалось всеми оттенками розового и желтого цветов. Как хорошо, что впереди еще восемь недель отпуска. Я снова разревелась. Интересно так он начался, с сюрприза. Успокоилась почти сразу и стала собираться.
Не помню, когда я в последний раз выходила из дому на ночь глядя. Пока выбирала платье и подкрашивалась перед зеркалом (солнечные очки в сумерках — все-таки перебор), решила, что хочу мороженого. Кафе не очень далеко, дойду пешком, заодно и проверю, смогу ли обойтись без истерики на публике. Про ключи и деньги вспомнила прямо на пороге, едва не захлопнув дверь. Но ведь вспомнила!
В кафе оказалось неожиданно много народа. По летнему времени почти все столики стояли на улице под тентом и ни одного свободного не было. Подсаживаться к какой-нибудь компании, даже с их согласия, я была не готова, и тут девушка-официантка предложила пройти в зал, как выяснилось, полупустой. Там было прохладно, полутемно, тихо играла музыка — как раз то, что надо. Я поняла, что останусь здесь до самого закрытия.
Мороженое я заказала и даже ела. Видимо, так вдумчиво, что совершенно забыла его вкус. Больше смотрела в окно, на освещенные столики и людей за ними. А потом поняла, что возле самого окна в зале стоит столик тоже с одним посетителем. Мужчиной. И каждый раз, поднимая глаза на окно, я смотрела прямо на него. Не знаю, как давно он заметил мои взгляды. Я смутилась, опустила глаза на стоящую передо мной вазочку с растаявшим мороженым — есть это мне совершенно расхотелось.
Стул тихо скрипнул:
— Вы не будете против, если я к вам присоединюсь?
Я подняла глаза. Ну конечно, он самый. Срывать плохое настроение на ни в чем не повинном передо мной человеке не хотелось. Попыталась вспомнить вежливую формулу отказа, и увидела, как за освобожденный незнакомцем столик садится молодая пара. Еще пары секунд
