нашли бы возможность вкусить запретный плод вместе. А, пустое... Глупо получилось, Раис, очень глупо, но признай: твоя Бонни растворилась на бескрайних просторах Интернета... Да и потом. С чего ты забрал в голову, что если Бонни поддержала Тамерлана в виртуальной баталии и напрашивалась на коуч-сёрфинг, она уж и твоя будущая любовница? Она ведь обмолвилась, что у неё жених есть! Одним словом, забудь её, это не твой таракан.
Время шло. У Ирины карьера летела в гору. У её мужа жизнь была бедна ... событиями. Правда, он не преминул сходить на первый концерт своей любимой (или ненавидимой? от любви до ненависти — один шаг) «Магнолии» в Казани. Он звал и жену, но та устало отмахнулась, прижимая к груди разодетого во фрак плюшевого мишку, которого он ей подарил в первый год знакомства: «Я не хожу ни на чьи концерты: своих хватает».
В отношениях супругов всё было ровно: Раис никогда бы даже не намекнул о своих постыдных мыслях, но инстинктивно всё глубже замыкался в чёрной зависти к жене и вообще ко всем людям, нашедшим себя в жизни. Ирина по-прежнему не замечала перемены мужа к худшему, лишь жала плечами, если он не отвечал ей на вполне искреннюю ласку, объясняя себе это усталостью. Резонно было бы спросить себя: а с чего ему, собственно, уставать, он же не в лесу у себя там, а неделями дома. Вот она — устаёт, но всё равно бы дала, только он пальчиком помани. Но артистка как-то не утруждала себя такими умозаключениями. Она по жизни была, кстати, довольно флегматична, так что, в глубине души, не слишком интересовалась душевным состоянием своего мужа. Не закатывает ей сцен, внешне спокойно принимает своё положение домашнего питомца — вот и классненько. Она же его никогда не упрекнёт ни за нищенскую (по сравнению с её гонорарами) зарплату, ни за почти полное отсутствие дел по дому (всё равно за свои деньги жена приглашала любых мастеров, а муж сидел с книгой или с наушниками, пока они работали). А что в последнее время почти перестал интересоваться ей как женщиной, бог с ним, ей и самой не сильно хотелось. Возможно, Ирина немного холодна от природы. Она почти не мастурбировала, не заглядывалась на возбуждающие картины, неизбежно мелькавшие перед ней в её светской жизни, не мечтала что-то изменить в интимной сфере. При этом она так поставила себя с самого начала своих выступлений, что даже «жёлтая пресса» наделила её репутацией консервативной хранительницы домашнего очага, обожающей своего скромного мужа, которого она не показывает публике.
Но если бы кто-то сумел заглянуть ей в душу и вызвать на максимально честный ответ (впрочем, на это не могла рассчитывать даже её мать!), эта Василиса Премудрая объяснила бы, за что она искренне любит своего бедного мужа и, нисколько не стесняясь, с томным подвыванием подолгу лобзает его член в те моменты, когда он настроен на близость с ней. Просто когда-то, ещё в годы студенчества, когда они только начинали встречаться, он сразил её в буквальном смысле наповал своими ласками. Инстинктивно недолюбливая секс, тогда ещё девственная Ирина заранее предвидела неприятные ощущения от близости с мужчинами, которые, конечно, её ждут, но которые она хотела максимально отдалить. «Ну, конечно, они все одинаковы, — разоткровенничалась как-то прекрасно воспитанная девушка перед подругами, когда те немного подпоили её. — Любят, если певица придёт на первый же кастинг в юбке такой короткой, чтоб до пизды. А потом она им подмахнёт — вот они и таскаются с ней всюду, как с куклой. Но ладно б ещё умели красиво поиметь. Дерут, как сраные обезьяны — банан... И потому я говорю: пошли они в пизду!» (Как показала дальнейшая жизнь, в случае с Ириной Максимовой правило, что путь к попсовому Олимпу лежит через спальню продюсера, нарушилось: умница сумела стать сама себе продюсером и сама себе звездой.) Но вдруг в её квартире появился смуглокожий, с окладистой щетиной, татарский интеллигент,
