Горн.
— Я не припомню такого, — пожала плечами Ливия, — Но бывали случаи, когда рабы просто исчезали. Сегодня вечером он сидит вместе со всеми в бараке на цепи, а утром его и след простыл.
Они еще долго сидели, глядя на огонь, и молчали, думая о своем.
— Пора спать, — наконец, сказал Горн, — Завтра много дел.
— Да, господин, — Ливия прижалась щекой к ноге хозяина.
— Ночь холодная, — задумчиво проговорил юноша, — Я хочу, чтобы ты погрела меня в постели.
— Да, господин, — девушка вскочила на ноги, — Я сейчас приготовлю.
— Приготовь, рабыня, и жди меня, — улыбнулся молодой человек, — Я скоро приду.
За окном буря разыгралась с новой силой, но для Горна и Ливии это уже не имело никакого значения. Они были вместе, и любые невзгоды им были нипочем.
ЕЩЕ ОДИН БЕГЛЕЦ
Был поздний вечер. Дождь нудно стучал по крыше. Кулл лежал на своём топчане, тупо уставившись в потолок лачуги. Рана на плече еще давала себя знать, но он уже свыкся с болью и почти не замечал её. Его мысли были заняты другим. Сегодня Кулл был вызван к хозяину. Поведение господина немного удивило раба. Граф осведомился о самочувствии, а потом пустился в пространные рассуждения, смысл которых так и остался загадкой для великана.
Еще и еще раз он прокручивал в памяти слова, услышанные в кабинете его повелителя, но никак не мог понять, к чему тот клонит. На первый взгляд он забыл о промахе своего слуги. Но так мог думать лишь тот, кто не знал Лазара так хорошо, как знал его Кулл. Граф никогда и никому не прощал даже малейших ошибок.
В памяти внезапно всплыла одна незначительная фраза. Хозяин сказал, что его верный раб, быть может, устал, и пора подумать о покое. Что это значило, можно было только догадываться, но у Кулла были на этот счет самые пасмурные мысли.
Из-за шума усилившегося дождя он не услышал, как приоткрылась дверь. Только когда чья-то тень скользнула по стене, раб повернул голову. В тусклом пламени свечи, горевшей на столе, он различил маленькую фигурку Ми. Кулл заметил, как девушку била мелкая нервная дрожь.
— Что с тобой? — удивленно спросил он, — Чего дрожишь?
— Я... , — рабыня сделала робкий шажок в сторону лежанки, — Господин! Я...
— Что это значит? — Кулл схватил девушку за плечи, — Что еще ты натворила?
На руках и ногах рабыни глухо скрежетали тяжелые оковы, вместо обычного платья на ней было надето холщевое полотно, представлявшее обычную широкую полосу с дыркой посередине. Вместо пояса талию стягивал матерчатый передник. Неизменным остался только клетчатый платок.
— За что тебя заковали? — более мягко спросил Кулл, прижав девушку к своей груди.
— О, господин, — прошептала она, — Хозяин не объясняет своих поступков. Но не волнуйтесь за меня. Может быть, всё обойдется.
Ми подняла голову, и Кулл прочитал в её взгляде плохо скрываемую тревогу.
— Господин, — совладав с собой, уже более уверенно проговорила рабыня, — Вам нужно бежать.
— Почему? — прохрипел раб.
— Сегодня я прислуживала хозяину за обедом, — немного волнуясь, начала она, — У него был Кларо. Он, конечно, не сидел за столом, а стоял рядом. Хозяин приказал, чтобы он покончил с Вами сегодня ночью. Я невольно ахнула, и хозяин отправил меня на конюшню. Кларо всыпал мне десять плетей и заковал.
— Мерзавец! — взвыл гигант, сжимая в ярости кулаки, — Я разорву его на куски!
— Ваша рана, — Ми осторожно дотронулась до плеча, — Она еще не зажила. А Кларо здоровый и очень сильный. Вам надо уходить.
— А отдуваться будешь ты, малышка, — с кривой усмешкой ответил Кулл, — Мне даже противно думать, что они с тобой сделают.
— Ну, высекут, — пожала плечами рабыня, — Ну, отдадут на ночь солдатам. Но я останусь жива. А вот что будет с Вами, господин? Если Кларо Вас убьет, то и мне жить незачем. Бегите! Может, спасетесь. А я буду молиться за Вас.
— Не могу я оставить тебя здесь на съедение этим гиенам! — раб снова схватил девушку за
