Вставай, — спокойно сказал он.
Я неуклюже поднялась на ноги, и он повел меня в другое крыло, поддерживая за локоть. Отойдя на почтительное расстояние, он приблизился ко мне и тихо сказал:
— Селине удалось уйти. Я видел, как она нырнула в воду. Если её подберет какое-нибудь судно, возможно, скоро здесь будет помощь. Надо только потерпеть.
— А что будет с госпожой Мартой? — осмелилась спросить я.
Охранник немного замедлил шаг и посмотрел на меня.
— Я ей не завидую, — грустно сказал он, — Если её будет допрашивать эта стерва, долго девушка не выдержит.
— Она сильная, — возразила я.
— Будем надеяться, — парень чуть заметно улыбнулся.
Мы подошли к небольшой бетонной коробке с тяжелой железной дверью. Охранник нажал кнопку звонка, и через несколько секунд дверь со скрипом отъехала в сторону.
Мы спустились по каменным ... ступенькам в узкий коридор, тускло освещенный маленькими засаленными лампочками. С одной стороны этот коридор был глухим. Зато с другой даже при таком скудном освещении я сумела разглядеть несколько тяжелых дверей, висевших на полозьях.
Пройдя в самый конец, мы оказались в небольшой грязной комнатке. За обычным конторским столом сидел человек с очень мрачным лицом и сосредоточенно ковырял у себя в носу. Одет он был в клетчатую рубаху, которая забыла, когда в последний раз была в стирке, и широкие парусиновые штаны, от которых несло смесью пота и мочи. Ноги были обуты в тяжелые ботинки на шнурках.
— И что дальше? — посмотрев на меня с явным безразличием, спросил человек, — Номер?
— Какой у тебя номер? — спросил охранник, заметив моё замешательство.
— Я не знаю, — честно ответила я, — Мне не сказали.
— А кто распорядился? — пробубнил человек, доставая из стола толстую конторскую книгу.
— Госпожа Эльза, — коротко ответил охранник.
— Тогда понятно, — вонючий человек засунул книгу обратно в стол, — Тогда в седьмую.
— А получше нет? — вдруг спросил охранник.
— Здесь — не дом отдыха, — человек в грязной рубашке широко зевнул, — Пошли, поможешь.
— Не могу я смотреть на это, — поморщился охранник, — сам справишься.
Он передал человеку в рубашке поводок и быстро вышел.
— Чистоплюй! — брезгливо бросил ему вдогонку человек, — Искал бы тогда другое занятие.
С этими словами он дернул меня за ошейник и, больше не говоря ни слова, потащил обратно по коридору.
Строгая камера
Дверь со скрежетом откатилась в сторону, и мы вошли внутрь. Я стала оглядываться. И чем больше я смотрела на эти мрачные стены, тем меньше у меня оставалось оптимизма.
Это была самая настоящая тюремная камера. Стены были выложены тяжелыми каменными блоками, только на них я не заметила плесени, и воздух был чистый, хотя и холодный. Освещался этот каземат маленькой замасленной лампочкой, убранной в толстую решетку, и расположенной под потолком.
В противоположную от двери стену на уровне шеи было ввинчено большое железное кольцо, с которого свисала тяжелая цепь. На конце этой цепи болтался широкий металлический обруч, скорее всего к ней приваренный. Я поняла, что его наденут на мою шею.
У меня неприятно засосало под ложечкой. Человек в рубашке толкнул меня в спину, развязал руки и прогнусавил:
— Раздевайся.
Я начала стаскивать с себя трико, но этот мужик явно не страдал излишним терпением. Подойдя ко мне, он одним движением разорвал мою майку. Такая же участь постигла и штаны.
— Обувь снимай, — приказал он.
— Пол холодный, — возразила я, — Я же простужусь.
— Снимай, — устало произнес он, — Простудишься — твоё счастье! Скорее загнешься.
От этих слов я содрогнулась. Неужели отсюда никто не выходил живым?! Я стащила кеды. Теперь я была совершенно голая и босая. Человек достал из кармана какой-то инструмент и отомкнул мой ошейник.
— Стой смирно, девка, и молчи, — посоветовал он.
Порывшись в карманах своих вонючих штанов, он извлек
