строго охраняют свою собственность. Я не знаю ни одного случая, чтобы рабыня сбежала. А вот с жизнью пытались покончить даже здесь. Только ничего не вышло.
Я тихо мыкнула и заплакала, Девушка подошла ко мне и, наклонившись к самому лицу, сказала:
— А вот плакать не надо. За это будут наказывать.
Я раскрыла глаза от ужаса. Неужели меня будут хлестать плетью? А «Черная», будто прочитав мои мысли, сказала:
— Бить тебя никто не будет, наказание будет другого рода. Не советую экспериментировать. И последнее. Про тебя всё известно. Все твои слабости, пристрастия, элементы возбуждения. Так что учти.
Она отошла в сторону и задумалась. Но вдруг, вспомнив что-то, повернулась ко мне:
— Всё время, до самой продажи ты будешь связана и с кляпом во рту. Так что полноценно общаться с другими рабынями ты не сможешь. Рот освобождать будут только на время кормления. Но говорить всё равно нельзя. А если попытаешься сделать что-то недозволенное, тебя накажут. Всё поняла?
Я тяжело вздохнула и кивнула головой.
«Черная» посмотрела на дверь и состроила недовольную гримасу. Наверное, напарница задерживалась, что совсем не входило в её планы. Но вот дверь открылась, и появилась «Рыжая». Скорее всего, она очень быстро бежала, потому что тяжело дышала, а со лба капал пот.
— Сколько ждать-то можно? — недовольным голосом сказала «Черная».
— С Хозяином разговаривала, — отмахнулась та, — Что с девкой?
— Всё нормально, — пожала плечами «Черная».
— Люкс! — воскликнула «Рыжая», — Дай шланг. Смывать буду.
Они встали у меня за спиной и начали поливать мою промежность теплой водой. Вскоре на полу образовалась лужа, в которой я разглядела остатки моей шерски. «Черная» взяла мягкое махровое полотенце и промокнула у меня между ног. Потом медленно провела рукой и сказала: «Как у новорожденной!» А «Рыжая» рассмеялась, но смех у неё на этот раз был естественный, даже приятный, не пугающий.
Она начала меня отвязывать от кресла, а её подружка надела мне на ноги резиновые тапочки и помогла слезть на пол. Потом они снова натянули мне на голову мешок, но я уже не сопротивлялась. Я слышала, как щелкнул замок у меня на шее, видимо, снова надели ошейник и пристегнули поводок и мягко дернули его. Я пошла за ним, как собачка, а одна из девиц шла рядом и поддерживала меня, не давая споткнуться.
Я тихо промычала.
— В карантин, — услышала я голос «Черной», — Здесь не далеко. Сейчас оденем тебя, и будешь отдыхать. И помни, что я тебе говорила.
Карантин
Шли мы действительно недолго. Наверное, «Рыжая» не один раз вот так на поводке водила девушек. Чувствовался опыт. Она не дергала меня за шею, когда было необходимо, придерживала, а «Черная» указывала направление, подхватив меня под локоть.
Я услышала, как отпирают какую-то дверь, но обратила внимание, что замок был хорошо смазан, а дверные петли не скрипели, как это часто показывают в фильмах. Мы вошли, но я не почувствовала ни холода, ни сырости. Действительно, если хочешь продать товар подороже, зачем его портить с самого начала.
Тут с моей головы сняли мешок. Свет был не слишком яркий, и я очень быстро привыкла и стала разглядывать своё новое «жилище». Комната и в правду походила на тюремную камеру, только была светлая и чистая. Вот только окон я не заметила. На потолке в толстом стеклянном плафоне горела небольшая неоновая лампа, рассеивая мягкий голубоватый свет. Ни стола, ни стульев в комнате не было, зато была узкая низкая лежанка, затянутая черной клеенкой, а с боков с неё свисали какие-то ремни. Головная часть была чуть приподнята и жестко зафиксирована. В том месте, где должна была находиться шея, был сделан круглый вырез. Такой же вырез был и в ногах.
А в дальнем углу я увидела еле заметную панель, видимо, выдвижную. Но для чего она может здесь находиться, и что за ней скрывается, я даже смутно не могла себе представить.
— Вот здесь и будешь
