с тарелкой, то выставит на стол выпечку, которую не найти ни в одном ресторане. А от компотов, киселей и морсов парень чуть ли не с ума сходил.
— Может, мне сходить? — предложила девушка, — Только я не знаю, где они живут.
— Нет, Аля, — Серафима Сергеевна решительно замотала головой, — Если еще и ты пропадешь, совсем плохо будет. Садись за стол. Хватит по кухне плясать.
— Вот что, — Игорь отодвинул чашку, — Я пошел. Ждите меня дома. Попробую что-нибудь выяснить.
Когда Игорь ушел, Серафима Сергеевна, как всегда, раскурив свою неизменную сигарету, уселась на стул и подозвала служанку, собиравшую со стола грязную посуду.
— Да, хозяйка, — девушка внутренне вся напряглась.
— Поговорим? — предложила женщина.
— О чем? — Алина испуганно повернулась, — Я что-то плохо делаю?
— Нет-нет! — улыбнулась Серафима Сергеевна, — Я тобой довольна, а Игорь от тебя просто без ума.
— Тогда что же?
— Я хотела спросить. Тебе мой сын нравится? У вас ведь что-то было.
— У нас? — служанка залилась краской, — Вы имеете в виду тот случай, когда он меня взял на фотосессию?
— Нет, — женщина вдруг стала серьезной, — За эту выходку я просила Игоря разобраться с девицами. Накануне вечером, когда меня не было дома.
Алина медленно опустилась на стул и закрыла лицо руками.
— Я не думала, — сказала она, — Что сын вам рассказывает всё.
— Да, — женщина закурила очередную сигарету, — Но я не сержусь. Если у вас любовь, то живите счастливо, если это — простая игра, то я бы не хотела потом нежелательных последствий. Ты понимаешь, что я имею в виду.
— И вы не против того, что мы можем пожениться? — удивилась девушка, — И то, что мои родители — алкаши, и что у меня рубля нет за душой, и...
Тут она замолчала и откровенно расплакалась. Серафима Сергеевна, подсев поближе, ласково обняла служанку за плечи и прижала к себе.
— Не надо плакать, девочка моя, — сказала она, гладя Алину по голове, — Богатство — дело наживное, а родители... Я не знаю. Но обещаю подумать, как им можно помочь.
Они еще сидели на кухне и разговаривали, когда вошел Игорь и устало плюхнулся на стул.
— Дайте попить, — отдуваясь, произнес он.
— Что узнал? — спросила Серафима Сергеевна.
— Узнал, — Игорь парой глотков осушил полный стакан, — Дома никого нет. Соседи сказали, что не видели Ждановсских уже недели две. Куда они делись, никто не знает. А еще они мне сказали по секрету, что перед исчезновением около их дома орудовал ОМОН. А участковый сказал, тоже по секрету, что этот ОМОН вызывала Эльвира. Я подумал, было, что они уехали в город, но там телефон вообще выключен.
— Ох! — всплеснула руками Алина, — Чует моё сердце, что с Тинкой случилось неладное. Она же постоять за себя не может! Тихая такая, скромная. Верит в добро, дуреха.
— Хватит причитать, — отмахнулся Игорь, — Найдем мы твою подругу. Я сейчас еду в город. Вечером подумаем вместе, что делать. А ты не переживай. Пока, девочки!
Снова в темнице!
Опять темнота, опять холод. Опять на шее тяжелый ошейник и злополучная толстая цепь, врезанная в стену. Но теперь Ти связали по рукам и ногам крепкими тонкими ремнями, а рот закупорили так, что даже мычать стало невозможно. Из-под душившей пленницу тряпки, удерживавшейся кожаной накладкой, сейчас раздавался только тихий жалобный стон.
В сознании девушки постепенно начали всплывать события последних минут. Она вспомнила, как Рика расковала её и дала свою одежду, как в комнату ворвались люди в масках и с оружием, как дрессировщица приказала ей бежать, а сама отважно бросилась на бойцов местного ОМОНа, давая возможность Тине выпрыгнуть в окно.
Что же случилось потом? Она сорвалась с карниза и полетела вниз. Удара о землю рабыня не почувствовала, видимо, приземлилась на что-то мягкое, но хорошо припомнила яркую вспышку и неимоверную боль в голове. Скорее всего, её сильно ударили чем-то тяжелым.
Тина попыталась
