шок. Под шароварами были надеты тонкие шелковые трусики, сильно топорщившиеся в районе лобка. Сквозь прозрачную ткань отчетливо проступал поднятый вверх и прижатый материей самый настоящий мужской член и мошонка внушительных размеров, вылезавшая из-под перемычки.
Рабыня захлопала глазами, а Эмина, заметив реакцию девушки, слащаво улыбнулась и стянула трусики, обнажив своё сокровище, которому позавидовал бы любой парень. Вырвавшись на свободу, член хозяйки сразу же начал восставать, будто у него был свой подъемный механизм. В возбужденном состоянии он оказался длинным и толстым, а крайняя плоть его, оттянувшись назад, оголила большую круглую головку с длинной щелью и толстой уздечкой.
Подойдя в Алине вплотную и ухватив её за волосы, хозяйка шлепнула головкой члена по носу рабыни и тут же загнала её через кольцо в разинутый рот рабыни. Член сразу же уперся в язык, который сам собой начал плясать, облизывая посторонний предмет.
Это, как оказалось, и нужно было Эмине. Она стала двигать низом живота взад-вперед, при этом постанывая и сопя носом. Член её, ныряя в рот, доставал до глотки, от чего рабыня начинала давиться. Хозяйка поняла, что, если она будет продолжать в том же духе, девушка захлебнется собственной рвотной массой. Она сократила амплитуду, и Алине стало немного легче.
Через пару минут Эмина задергалась и громко застонала. Член затрясся и изверг тугую струю спермы, моментально заполнив весь рот рабыни.
— Глотать! — прикрикнула госпожа, — Всё до единой капли, сучка!
Алина повиновалась и протолкнула в себя вязкую массу. Хозяйка сняла кольцо и, снова ухватив девушку за волосы, приказала начисто вылизать член. Рабыня подчинилась.
— Открыть рот! — последовала команда.
Эмина запихнула в рот большой кусок материи и туго затянула его платком. Отойдя в сторону, она привела в порядок нижнюю часть своего гардероба и расслбленно рухнула на подушки, раскинув руки в стороны.
— Пожалуй, — мяукающим голосом сказала она, — Я ... оставлю тебя себе. И поставлю на тебя своё клеймо.
Зевнув, она взяла двумя пальчиками маленький серебряный колокольчик и позвонила. В комнату вошел охранник. Что-то ему сказав, Эмина ткнула в рабыню пальцем. Охранник мотнул головой, как конь, и быстро вышел из комнаты.
Прошло не более получаса, когда охранник вернулся. Отстегнув Алину от стены, он вытащил рабыню в коридор. Девушка понимала, что с ней хотят сделать. Опять на глаза наворачивались слезы, но теперь она не сдерживала их. Ходить на поводке, как собачка, да еще с клеймом — этого унижения она не переживет. Уж лучше смерть! Алина всерьез задумалась, что ей делать дальше.
Тем временем они пришли в какую-то комнату, пахшую паленым мясом и раскаленными углями. Рядом с огромной жаровней стоял плечистый негр, держа в руке длинный металлический прут. Его яйцевидная бритая голова покоилась на короткой мускулистой шее, пронизанной толстыми буграми вздувшихся вен. Рот был приоткыт, обнажая удивительно белые ровные зубы, а налитые кровью белки глаз придавали лицу ужасающий вид.
Охранники подтащили упиравшуюся и мычавшую Алину к станку и принялись закреплять её тело ремнями и скобами. Связанные руки они перекинули за перекладину и туго привязали к торчавшему из пола шесту. К нему же они притянули живот девушки несколькими широкими ремнями, полностью обездвижив его. Ноги развели в стороны и туго привязали к вертикальным стойкам за щиколотки и колени.
Эмина, подойдя к рабыне, развязала ей рот и, похлопав ладошкой по щеке, тихо сказала:
— Я разрешаю тебе кричать, Кукла.
Негр о чем-то посовещался с госпожой, потом кивнул своей яйцевидной головой и запустил свою ручищу в промежность. Мурлыкнув что-то неразборчивое, он вытащил из жаровни прут, на котором было закреплено раскаленное до бела тавро в виде трех сплетенных между собой колец. Дунув на него, он с силой прижал
