кляпом. Тугой ошейник плотно облегал горло девушки. Её большие полные груди были иссечены следами от плети, а кольца, вставленные в похожие на большие фасолины соски, были стянуты тонкой цепочкой.
Охранники приковали невольницу к столбу и встали рядом. Вскоре во дворе появилась Эмина, держа в руке металлический прут.
— Не передумала? — зло спросила она.
Девушка гордо взглянула на маленькую госпожу и медленно покачала головой. Эмина размахнулась и нанесла удар прутом по стоявшим торчком грудям. Девушка застонала, но снова покачала головой.
— Эй, Кукла! — крикнула госпожа, — Посмотри, как эта дрянь корчит из себя героиню!
Она снова размахнулась, но бить не стала. Опустив руку, Эмина воткнула конец прута в анус гордой рабыни. Не смотря на затычку, девушка зашлась страшным криком и забилась, как бабочка на булавке. Из анального отверстия брызнула кровь, смешанная с жидким поносом. По двору разнесся противный запах человеческих испражнений.
— Фу! Гадость, — поморщилась Эмина, — Сделайте ей промывание.
Не освобождая дувушку, охранники вставили ей в задний проход тонкий шланг и открыли кран. Несчастная забилась и замычала. Её живот стал раздуваться, а вода всё лилась и лилась. Когда девушка уже начала закатывать глаза, шланг выдернули. Вода, найдя выход, устремилась наружу, вынося вместе с собой запекшуюся кровь и остатки кала.
— Ну? — Эмина снова подошла к рабыне.
И снова девушка замотала головой.
— Облейте её бензином и сожгите! — заорала госпожа, — Это распоряжение Раиса!
Охранники окатили девушку из ведра и готовы были уже запалить факел, как вдруг Эмина, подняв вверх руку, крикнула:
— Нет! Эта смерть для неё слишком легкая! Посадите эту дрянь на кол.
Когда стонущую и изворачивающуюся рабыню насаживали на толстый столб, заточенный сверху, Алину вырвало. Потом она потеряла сознание и повисла на своей шейной цепи.
Когда девушка открыла глаза, она была уже в комнате госпожи. Она была по-прежнему прикована за шею к кольцу в стене, руки её были так же связаны. Но рот был свободен.
— Испугалась, Кукла? — насмешливо ... спросила Эмина, — А мне такие забавы нравятся! У меня даже желание появляется. Вот, смотри, как он у меня встал! Пососи-ка его хорошнько!
Она скинула шаровары и трусики и подошла к рабыне, держа в руках свой любимый стек. Похлопав кожаным лепестком по спине, она поднесла член к губам. Алина послушно открыла рот, и госпожа вогнала восставший орган до самого основания.
Девушка сделала несколько сосательных движений, и Эмина, почувствовав нарастающее возбуждение, отшвырнула стек в сторону и закрыла глаза, тихо застонав от удовольствия. В следующее мгновение рабыня, глубоко вздохнув, сильно сжала челюсти, зажав орган зубами.
— А-а-ай! — заорала Эмина, задергавшись и пытаясь выдернуть член изо рта.
Но Алина всё сильнее сжимала челюсти, закусив член у самого основания. Госпожа принялась колотить её по голове, плечам, спине, но всё было бесполезно. Зубы глубже впивались в плоть. Уже во рту появился вкус крови, смешанный с мочей, но девушка и не думала ослаблять прикус.
— Пусть я умру, — думала она, — Пусть меня разорвут на части, но я откушу этой гадине её поганый отросток! Буду держать, сколько хватит сил.
Крики становились всё громче, но стража, приученная только к звону колокольчика, даже и не думала врываться в комнату. А Эмина уже не могла орать, а начала хрипеть, сорвав голос. Она вцепилась пальцами в горло рабыне и принялась её душить. Но ошейник, как на зло, не давал возможности обхватить шею.
Когда Алина почувствовала, что силы покидают её, она резко дернула головой в сторону. Эмина, почувствовав свободу, отшатнулась назад, но не удержалась на ногах и рухнула на пол, сильно ударившись головой о плинтус. От такого удара она на несколько минут потеряла сознание. Кровь фонтаном хлестнула из того места, где был её
