Только слезы катились по щекам, а из заткнутого рта доносились противные сдавленные звуки, похожие на мычание.
Сколько я так пролежала, не знаю. Но вот дверь отворилась, и в комнату вошла та самая девушка. За ней следовали её верные охранники. Сейчас она одета была совсем по-другому: в черное трико из блестящего латекса, длинные, почти до паха сапоги на высокой «шпильке» и длинный пластиковый плащ, который развевался при ходьбе, как королевский шлейф. В правой руке она держала короткую плеть, которой постукивала себя по бедру.
— Ну, здравствуй, рабыня! — сказала девушка, подсаживаясь на край кушетки, — Удивлена?
— Мг-му, — только и смогла выдавить я.
— Понятно, — улыбнулась девушка, — Но не расстраивайся. Я тебе всё объясню. А ты слушай и запоминай.
Я дернулась, пытаясь дать понять, что не желаю никого слушать, тем более, в таком виде. Девушка удивленно приподняла бровь и вдруг больно хлестнула меня плетью по соску. Я вскрикнула, после чего последовал еще один удар по другой груди. Стиснув зубы, вернее, вонзив их в резину кляпа, я стерпела, но понимала, что так долго не выдержу.
Девушка довольно улыбнулась и убрала плеть в сторону. Её рука, затянутая в тонкую кожаную перчатку, потянулась к моему лицу. Она мягко прикоснулась к губам, прошлась по щеке, спустилась к шее. Немного задержавшись на вздувшейся жилке, рука скользнула вниз и очутилась на упругом холмике моей груди. Её ладонь легла на уже начавший твердеть сосок.
Девушка начала перекатывать его между большим и указательным пальцами. По моему телу стала расползаться приятная теплота, и я невольно застонала, прикрыв глаза от удовольствия. Я почувствовала, как вторая рука, «прогулявшись» по коленке, скользнула на внутреннюю сторону моего бедра и легла на лобок. От неожиданности я вскрикнула, но, испугавшись удара плети, быстро умолкла.
Раньше я никогда не занималась лесбийскими ласками, но, скажу откровенно, в тот раз мне эти нежные касания и поглаживания начинали нравиться, и я... Потекла! Откровенно и бесстыдно!
Глаза накрыла легкая пелена, словно в комнату проник туман. Я вдруг почувствовала, как начинают гореть мои щеки. Кожа покрылась мельчайшими капельками пота, а низ живота стал пульсировать, будто там лопнула артерия. Я почувствовала, как рука мягко раздвинула половые губки и короткими толчками проникла в щелку, к тому времени уже наполнившуюся соками, которые били через край.
— Вот и умница, девочка, — проворковала девушка, видя, как я извиваюсь от её откровенных ласк, — Теперь я буду знать, как поощрять тебя и как наказывать.
С этими словами она резко встала и вышла из комнаты. Охранники, всё это время стоявшие у дверей и наблюдавшие живописную картину ласк, не проронив ни звука, вышли вслед за хозяйкой. Я опять осталась одна.
Незаметно для себя я задремала. И странное дело! Сквозь дрему я вновь и вновь переживала то состояние, в которое меня ввергла эта девушка. Опять по моему телу побежали теплые волны, опять я почувствовала приятное томление в паху. Забыв о том, что привязана, я изо всех сил старалась дотянуться до своей пещерки, но у меня ничего не выходило.
Проснулась я от того, что почувствовала, как меня отвязывают от кушетки. Открыв глаза, я увидела всё тех же громил. Они уже окончили свою работу и теперь помогали мне подняться на ноги. Кляп изо рта они, всё-таки, не вынули, а руки сковали за спиной. Не сняли с меня и тот ошейник, а пристегнули к нему короткую цепь и вывели из комнаты.
Я покорно последовала за ними и не думала сопротивляться. С моей стороны это было бы просто глупо. Охранники просто переломали бы мне кости одним движением их огромных ручищ. Поэтому, я послушно следовала за ними, вернее, за поводком, как болонка.
Вскоре мы добрались до какой-то двери. Охранники остановились, и один очень осторожно постучал. При этом он зачем-то согнулся почти пополам и приложил ухо к
