попробовать — сразу оба, в рот взять.
Не скрываяудовольствия, она потеребила члены и опустившись на корточки, умилённо пососала их, сначала по очереди, а затем, открыв рот пошире, впихнула в него — обе залупы.
— Нравиться так? — немного пощекотав их языком, спросила она, заметив, как встрепенулись наши концы. — Хорошо?
... — Хорошо. Ты так возбуждающе смотришься с полным ртом — хуёв.
— Я это почувствовала. Вон как сразу увеличились. Такие, уже, за раз — не поместятся.
Привстав, Наташа поводила головками, вокруг съёжившихся, сосков.
— Всё-таки, приятно, иногда, побыть — конченной шалавой, зная, что тебя не осудят! Это просто замечательно — иметь, сразу, два хуя! — довольно проворковалаона. — Наверно, добрая половина женщин, мечтает о таком муже.
— Сомневаюсь, радость моя. Таких извращенок, как ты, ещё поискать надо — возразил Николай, улыбнувшись. — Редко какую бабу на это уболтать можно.
— Это потому что они на мужчин не надеются. А были бы у них мужья как ты — все были бы рады. Кто бы от такого удовольствия отказался, если муж — позволяет? Ну, давайте, открывайте, свои краники.
Две наши струи, под напором, одновременно ударились о её прелести, разбившись о них, на мелкие, золотистые брызги, веером разлетевшиеся по всей ванной. Закрыв глаза, Наташа, с явным удовольствием управляла нашими шлангами, без всякого предубеждения, поливая себя с головы до ног, нашей мочой, не гнушаясьзаливать её, даже в рот, и это, почему-то, меня ужасно заводило.
Стряхнув последние капли, она вопрошающе взглянула на мужа, видимо ожидая его поощрения.
— Ну, как, хорошо освежилась — подав ей руку, спросил он, улыбнувшись. — Понравилось?
Притянув жену к себе, Николай нежно прильнул к её мокрым, губам.
— Фу! Какая ты, вся, обоссаная, солёная — шутливо сморщился он, поддразнивая супругу. — И как только, можно любить — такую извращенку?
— Ах, вот ты как! — притворно надула губки Наташа — Ну, всё, я исправляюсь, и стану примерной девочкой! Буду сладенькой, раз — солёненькие, тебе, не по вкусу! Посмотрим, как тебе это понравится!
— Не надо, от одного сладкого меня тошнить будет.
— Тогда, поцелуй, меня, ещёраз!
Крепко прижав жену, себе, Николай, осыпал её лицо, поцелуями.
— Писсуарчик ты мой — обоссанный. Ты же знаешь, что для меня, ты всегда — самая сладенькая!
— Знаю. Ты, дляменя, тоже!
— Давай, я тебя, на ручках отнесу — предложил он и выбравшись из ванны, подхватил её на руки. — А то мы, наверно, тебя уже замучили, вдвоём-то? Устала, поди, моя маленькая?
— Немножко — согласилась она и улыбнувшись, добавила: — Но я бы не отказалась — ещё так помучиться. Я, за этот вечер, получила столько удовольствия — сколько, иные женщины, за всю жизнь не получают! Спасибо любимый!
Даже не вытеревшись, Николай, отнёс жену в зал и, усадив её на диван, подошёл к столику.
— Ну что? Теперь можно по новой, заправляться — спросил он, наполнив фужеры. — Давайте выпьем иещё, как-нибудь, поразвлекаемся.
— Я, пить, больше не хочу — отказалась она. — Лучше я, вас побалую, пока вы пьёте. — Садитесь на диван.
Не возражая, мы послушно устроились на диване, предоставив ей, заботится о наших, уже порядком уставших, концах.
— Солененькие «огурчики», вкусные — улыбнулась Наташа, пососав каждый. — Только жаль одрябшие уже, а я люблю твёрдые. Сейчас я вас освежу, будете — куда с добром!
Не знаю как Николай, а я, в эти минуты, испытывал истинное блаженство. Не спеша, потягивая вино, я млел от удовольствия, наслаждаясь происходящим.
— О! Один уже готов! — довольно констатировала она, тиская мой, напрягшийся член. — А мой сладенький, почему головку не хочет поднять?
— Сил, ещё, не набрался, — ответил Николай, притягивая её головук члену. — Пососи ещё.
— Пойдёмте, тогда, на пол, а то мне, уже, коленки больно. Ложись на ковёр — предложила Наташа и взглянув на меня, попросила: — Вить, может ты,
