волосы, с удвоенной энергией еще яростней стал насаживать на свой вздыбленный член. Мне казалось что вот вот еще чуть чуть и я кончу.
Но кончила она. Кончила громко крича, плача от боли и умирая от счастья. () Кончила сквиртом, оросив наши ноги бесцветными брызгами жидкости.
Резко, как бы испугавшись случившегося, я вышел из Леры и подрачивая ствол пустил жидкую струйку на подставленную для этого грудь Веры.
Лерочка быстро придя в себя тут же подставила и свою. Размазав красивыми пальчиками мою сперму по своим шикарным грудкам, сладко облизывая мою натруженную головку, девочки одарили меня своим самым нежным и благодарным взглядом. Наш любовный треугольник был счастлив.
Ну как Сереженька! Теперь то ты счастлив? — спросила Верочка.
— Девочки, я был бы абсолютно счастлив если бы взбодрил себя рюмочкой коньяка и чашечкой горячего кофе!
— Нет проблем! — ответила Лерочка и сестренки нехотя поднявшись, жеманясь, массируя свои попочки, показывая мне всем своим видом что получили сполна, подсмеиваясь друг над дружкой направились на кухню.
Спустя пять минут мы беззаботно ворковали все на том же самом диванчике. Окончив легкий перекус я попросил сестренок показать мне искусство лесбийской любви. Позже конечно же я присоединился к ним.
Еще долго мы занимались этим втроем. Уснули далеко за полночь, все втроем, все на том же самом диванчике.
Спустя девять месяцев я выписывал сестер из роддома (хорошо из разных) с разницей всего в два дня. Родили они мне по двойне.
Теперь я многодетный папа. И теперь уже не у бывших лесбиянок, как шутил мой лучший друг Виктор, а у меня проблемы. Надо требовать у правительства узаконить двоежёнство.
