покрупнее. И нет ничего более удобного для опытов чем человеческая самка. Ведь в отличие от мышей вы можете словами выражать свои ощущения, верно? Да и палитра ваших возможных действий более разнообразна, что дает более широкие возможности для анализа...
Тут похитителю позвонили.
— Ага... Ага, отлично. Что ж, — обратился он ко мне, положив трубку, — пошли, прибыли ... реактивы.
Зайдя мне за спину, он разрезал скотч, которым я была прикована к креслу. Тут я решила, что это единственный мой шанс пока извращенец ничего со мной не сделал, и бросилась вон из комнаты. Но Севастьян в пару прыжков меня догнал и повалил на пол. Я пыталась освободиться, но он был массивнее меня и с легкостью меня обездвижил.
— Так-так, куколка, не хочешь по-хорошему, будем по-плохому, — прорычал аспирант. Он щелкнул чем-то за спиной и спокойным голосом произнес:
«26 ноября... 22.34. Пациентка №3 предприняла попытку к бегству. Ввожу состав № 18, 3 мл».
Услышав звук открываемой пробирки я забилась в истерике, я умоляла мучителя меня оставить, говорила, что никому ничего не расскажу, но все было тщетно. Через несколько секунд я почувствовала укол в беззащитную попу и затем резкое ощущение жара, распространяющееся по организму. Мои мышцы обмякли, все силы к сопротивлению практически за пол минуты оставили меня. Подняв меня на ноги, Севастьян повел меня вперед по коридору. «Да это же наш учебный корпус!» — с удивлением подумала я. «Быть может, мне все-таки удастся сбежать!»
Севастьян привел меня на нижний, цокольный этаж. Там, около одной из дверей без таблички стоял чемоданчик. Севастьян хмыкнул, взял его, и толкнул меня в помещение. По всей видимости, это была биохимическая лаборатория, причем оснащенная по последнему слову медицинской науки — у стен стояли большие новенькие приборы непонятного мне назначения... но снова биться в истерике меня заставили не они. Посреди комнаты стояло гинекологическое кресло, к которому Севастьян меня подтолкнул:
— Давай, на место.
— Нет, нет, — взмолилась я, — не трогай меня! Я... Я заплачу! У меня есть деньги, сбережения, квартира! Я никому не скажу, клянусь!
— О, квартира? — потянул бровью вверх Севастьян. — Очень интересно. А теперь давай, садись!
Несмотря на мои обессиленные протесты, парень поднял меня и водрузил на кресло. Он зафиксировал мои руки, ноги, живот и голову специальными ремнями, чтобы я не могла пошевелиться. Мои рыдания и слезы протеста его, похоже, только забавляли. Потянув за одну из ручек кресла, он развел мои ноги на 150 градусов — большего моя растяжка не позволяла.
— Так, эти заросли нам ни к чему... — пробормотал безумец, проведя рукой по моему лобку,... но сперва держи вот это, чтобы не скучать. Из ящика, подобранного под дверью он достал готовый шприц с жидкостью светло-коричневого цвета и снова включил диктофон.
«... 22. 41. Ввожу пациентке состав «J 1/9», по 2 мл в каждую из молочных желез. Этого должно быть достаточно чтобы размер груди пациентки №3 увеличился с... первого до третьего в течение месяца»
— Неет, неееет! Прошу, умоляю, нет! — в отчаянии молила я., но все, чего я добилась, это было то, что Севастьян заклеил мне рот скотчем. Поднеся к моим глазам шприц с зельем, он усмехнулся.
— Дурочка. Тысячи девчонок мечтают о таком подарке, а ты еще отказываешься? Типичное проявление ложного инстинкта самосохранения... Знала бы ты, сколько стоит эта вакцина!
Лишенная способности к сопротивлению, я могла лишь со слезами на глазах смотреть, как он вкалывает свое зелье мне в груди — сперва под левый сосок, потом под правый. Я прислушивалась к ощущениям, но ничего не происходило. Севастьян рассмеялся.
— Ха, ты же не думаешь, что это вот так сразу произойдет? — сказал он, разминая мои груди, — Нет, грудь начнет расти постепенно, почти безболезненно, это опробованная сыворотка. В отличие от всех остальных...
«Пациентка не бреет паховую
