цветом больших, имеют ярко выраженный нежный розовый оттенок, чего раньше не было — похоже, татуаж добрался и сюда.
У меня уже не было сил плакать. Мое отчаяние достигло критической точки: меня испортили с головы до ног, испортили как внутри, так и снаружи. Меня лишили как возможности стать женщиной, стать матерью, так лишили и чести, изуродовав мое тело. И все это в восемнадцать лет, на первом курсе, в родном институте! И как внезапно, как бесповоротно! Еще вчера вечером я, счастливая, танцевала в зале, мечтая о том, чтобы показать танец любимому, а теперь — как я покажусь ему на глаза, как посмею даже поднять на ... него взгляд?! Как я покажусь ему на глаза с таким лицом после всех тех речей, что я вела против такого пошлого, тяжелого макияжа, против любых изменений тела? А ведь как он меня хвалил, называл Леди! И как я хотела заняться с ним любовью!
Я мечтала, что, обнявшись, сидя на диване мы будем страстно целоваться, что он сначала неуверенно положит руки мне на талию и легкими поглаживающими движениями задерет мою блузку, прикоснется к моей коже. Я ни единым движением не подам знака неудовольствия, и он, осмелев, поднимет руки вверх, до моих плеч и шеи, и затем, спуская их вниз, словно случайно прикоснется к моей груди. И снова я не дам ему повода убрать руки, и даже больше — я лишь более страстно его поцелую, позволю ему прикоснуться своим языком к моему. Это раззадорит его, он начнет расстегивать мне блузку, пуговицу за пуговицей, а я в ответ, схватив его за галстук, сильнее приближу его лицо к своему и свободной рукой тоже начну расстегивать пуговицы на его рубашке...
Фантазируя об утраченной мечте, я и сама не заметила, как моя левая рука начала ласкать киску.
... а тем временем он снимет мою блузку, и его взору откроется моя аккуратная грудь первого размера в полупрозрачном белом кружевном лифчике. Да, может грудь и небольшая, но идеальной формы, со стоящим соском, приподнимающим ткань лифчика. Я же, не отставая от него, сниму его рубашку и обнаружу под ней футболку, облегающую его грудь. Я сниму и ее, но оставлю на шее галстук, периодически используя его для проведения своей воли. Максим не станет торопиться и снимать с меня лифчик, он спустит руки вниз, к моим бедрам и ниже, к краю моей свободной юбки. Он положит руки на мои ноги, обтянутые телесными колготками и поведет их вверх, до самого конца. Когда я почувствую уже давно намокшей киской его прикосновения, пусть даже и сквозь два слоя ткани, я внезапно коротко простону и крепко обниму его, прижимая лицо Макса к своей груди. Тогда от поднимет руки и нащупает молнию на моей юбке. Расстегнув ее, он в ответ обнимет меня, и положит спиной на кровать. Крепко схватив юбку, он потянет ее вверх и на себя, давая мне знак, чтобы я подняла бедра и помогла ему освободить себя от этого ненужного уже предмета одежды. Следом за юбкой он снимет с меня колготки, а я в это время буду бороться с его ремнем, то и дело проводя руками по его поднявшемуся уже члену. Наконец я расстегну его брюки, схвачу Макса за галстук, прислоню к себе, и мы перевернемся — он окажется на спине, а я на нем, сверху. Как и он до того, я сниму с него брюки и носки. Затем я сяду на него сверху и приближу свое лицо к нему. Он попытается меня поцеловать в губы, но я буду дразнить его, то давая себя поцеловать, то уводя свои губки в сторону. Руки Макса тем временем не будут без дела — после небольшой борьбы с замочком он снимет с меня лифчик, затем обнимет и вновь перевернет на спину. Я расслаблюсь и полностью отдамся его воле: он спустится вниз и будет страстно посасывать мои сосочки, то полизывая их языком, то нежно прикусывая губами, натягивая на себя и отпуская. () Тем временем его член уже окажется в моих руках. Осторожными движениями я буду стимулировать его, хотя можно было бы обойтись и без этого — он и так уже будет стоять колом...
Повторюсь, я и не заметила, как мои пальчики
