наконец, погрузились в латанный-перелатанный двухмоторный самолетик, который должен был доставить нас до цели назначения...
САША
Удар был жесткий. В глазах потемнело, а во рту сразу ощутился соленый вкус крови. Я отключился и очнулся только тогда, когда почувствовал, что меня куда-то тащат. В сознание я пришел быстро. Света, ухватив меня за руки, напрягаясь всем телом тянула меня по проходу к двери. Пол был залит водой. Сквозь жуткую трещину в потолке, в салон било солнце. Самолет покачивался на волнах, скрипя фюзеляжем по дну.
— Стой, я сам могу.
Едва я поднялся на ноги, меня вытошнило. Но голова от этого сразу прояснилась. Слева, неестественно закинув голову, сидел Славка. Изо рта у него вытекала струйка крови.
— Он мертвый, — всхлипнув сказала Света
— Где все?
— На берегу. Машка тоже погибла. Почему они отстегнулись?!
— Но ее тут нет.
— Она выбежала. Видимо в шоке. До двери добежала и все... Наверное уже падала мертвая... Она под самолетом...
— Пилоты!! Они живы?!
Я плечом высадил хлипкую фанерную дверь кабины. Капитану явно было уже не помочь, а вот второй пилот проявлял признаки жизни. Его висок был рассечен и оттуда толчками била алая кровь. Я протиснулся к его креслу и попытался расстегнуть ремни.
— Отлив... , — прохрипел он, а в горле у него заклокотало, — Будет отлив. Берите все с самолета. Что можете. Вас найдут. Нужно ждать.
Я неплохо знал английский, но от шока у меня из головы вылетели все слова. Пряжку заклинило, и я никак не мог с ней справиться.
— Свет, помоги!, — крикнул я оглянувшись.
Девушка согнулась пополам. Ее рвало, и я понял, что помощи от нее не будет.
— Где мы?, — спросил я пилота, когда ко мне вернулся дар речи.
Он длинно ответил на своем языке, и я ничего не понял.
— По-английски! Я не понимаю!!
Но было поздно. Мужчина забился в конвульсиях, потом уронил голову и затих. Он был мертв. Я заорал от бессилия. Потом вернулся в салон, взял за руку Светку и вытянул ее наружу. Берег был в 10 метрах. Вода доходила мне почти до колен. У самой линии прибоя сидели оставшиеся в живых, прижавшись друг к другу и рыдая в голос. Я ощутил прилив невесть откуда взявшейся уверенности и решимости.
— Заткнитесь все! Молчать!! Мы живы! Нужно все вынести из самолета! Все, что можно унести! Встать! Встать, суки!! Все сюда и за дело!
Моя грубость встряхнула дам и заставила подчиниться. Женщины побрели к самолету. Я залез обратно в салон и организовал работу. Через полчаса в на берегу высилась живописная куча всевозможного барахла. Носить каждый раз надо было все дальше. Вода отступала и утаскивала самолет за собой. Я в последний раз прошелся по истерзанному катастрофой салону, содрал с сидений чехлы и вместе с ними пошел к остальным. Когда я добрался до кучи и оглянулся — самолета уже не было. Вместе с ним в пучину ушли Пашка, Маша и оба пилота. До самого горизонта была одна вода...
ИНВЕНТАРИЗАЦИЯ
Еще при разгрузке я обратил внимание, что все девушки безропотно признали мое руководство. Как само собой разумеющееся. Ведь я был мужчина, единственный мужчина. Вот и сейчас, выходя из воды с чехлами, я видел их обращенные на меня взгляды, выражающие испуг, тревогу, надежду и ожидание дальнейших распоряжений. Отказываться от выпавшей мне роли было глупо. Я принял командование, так как видел, что на меня надеются, и мне верят.
— Первым делом: все живы, здоровы? Травмы есть?
Травм к счастью не было, зато синяков, царапин и ссадин — предостаточно. Я вынул из кучи самолетную аптечку и нашел там бинты и антисептический карандаш, который отдал Елене Степановне.
— Нужно срочно обработать все раны и забинтовать. Тропики такое не прощают. Мигом загноится.
Пока девушки занимались врачеванием, я осмотрел кучу. Плохо было то, что наши личные вещи ушли на дно. Чемоданы пассажиров были в маленьком хвостовом отсеке, отделенном от салона металлической дверью. При
