толстяк сойдет на станции, ни я, ни жена, больше никогда его не увидим, мне сразу стало на душе как-то легко. Сосед мой пару раз пытался поддержать беседу, но мое сонное и раздраженное лицо, на котором было явно написано, нежелание общаться, подействовало лучше любых слов, и он оставил меня ... в покое, начав молча листать свою книгу. Вскоре за стенкой послышались голоса, слов я не слышал, но по интонации, было ясно, что между женой и её попутчиком идет какой-то спор. Затем как-то странно и быстро все стихло. Я прямо изнывал от желания прислониться ухом к стенке, но рядом не в тему сидел сосед.
Прошло еще минут пять, сначала я думал, что мне слышаться отголоски вчерашних шумов, но чем больше я прислушивался, то убеждался что это не отголоски в моей голове. Еще лелея слабую надежду, что мне кажется, я решил лечь обратно на свою спальную полку и как бы невзначай прислониться ухом к стене. Карикатурно зевнув, я прилег на спину головой к окну, прислонившись левым ухом к перегородке, слышимость сразу улучшилась, и я стал различать происходящее.
— « О-о-о! Ай! О-о-о! Ах!» — тихонько постанывала моя жена.
— « Уффф... ыххх... эххх — в унисон пыхтел толстяк.
Как и ночью слышно было поскрипывания спального места. Судя по частоте вздохов и скрипу полки, они только начинали, стараясь как можно меньше шуметь.
— « Тишеее... оххх... услышат... тише не так сильно аййй... — страстно шептала моя жена, чужому мужчине, который сейчас за стенкой не спеша её сношал.
Внутри у меня творилось черт знает что, дикое возбуждение, злость, ревность, обида. В голове крутился один вопрос: «Да сколько можно?» — но задать его было некому. Захотел толстяк потрахать мою женушку на посошок, пожалуйста, особых проблем у него с этим не возникло. Создавалось ощущение, что теперь моя любимая готова, по первому требованию раздвигать свои ноги перед этим Сергеем. Охи и ахи за стенкой продолжались, меняя то громче то тише тональность, иногда я различал звуки шлепков мужских яиц, об блядскую пизденку моей супруги. Я был дико возбужден, не в силах больше лежать и слушать, с красным лицом вскочил с постели и вышел в коридор, стараясь не встречаться взглядом со своим соседом. Стоя в коридоре, я смотрел в окно и старался перевести дыхание, чуть погодя немного успокоившись, я осмотрелся. В коридоре пока никого не было, те не многие пассажиры, что будут вскоре выходить, сейчас сидели по своим купе, а так большинство еще спали. В этот момент я услышал хоть и приглушенные, но довольно громкие женские стоны, переходящие в крик оргазма. Это было так странно, знать, что это кричит твоя жена, но даже и не думать, хоть как-то прервать их. Я замер, и стал внимательно прислушался, но ничего так и не услышав, подошел вплотную к раздвижным дверям, и приник ухом. Сразу стало слышно лучше, я был так заведен, что мне было уже плевать, увидит меня кто-то в коридоре или нет. Оргазм жены хоть и закончился, но явственно были слышны звуки продолжающегося секса. Через некоторое время женские стоны снова стали нарастать, она явно подходила ко второму оргазму. Затем последовала небольшая пауза входе которой толстяк скомандовал:
— « А ну ка давай становись раком!» — стали слышны звуки возни, моя любимая без особых возражений стала в нужную позу. Но спустя пару минут, что-то видимо пошло не так как она ожидала:
— « Сергей нет... Нет!... Нет... !» — испуганым голосом повторяла жена.
Я не мог понять, что внутри за дверью происходит? А Виктория все продолжала:
— «Сергей! Не надо. Серегей, я прошу,» — она уже не просила, она умоляла, — «Сереженька, ну не надо, Сережааа... ааааа отпустииии... иииии»
Словно не слыша женских криков, которые теперь были довольно громкие, сомнений, что соседи все слышат, уже не оставалось. Толстяк продолжал глухо повторять одно и тоже:
— «Сейчас, Викуля... сейчас... все будет хорошо... хорошо... потерпи еще немножко... сейчас...»
— «Бля-я-ядь!
