духи и деревья рассказывают друг другу легенды о девушке-сове, мужчина сношал женщину с помощью полового органа мёртвого животного. Символично, странно и одновременно похоже на профанацию, словно намеревались осквернить сразу всю природу во Вселенной — и живую, и мёртвую.
Если бы Дин учился в Оксфорде или хотя бы обладал фантазией своих коллег по группе, его взору представали бы сейчас совершенно дикие, необузданные в своей страсти картины всевозможных священных соитий женщин и неизвестных науке зооморфных видов. Но он не учился в Оксфорде и видел только приземлённые грубые вещи. Он видел, как холодный гладкий кусок мёртвой плоти входит в распалённую живую плоть, словно ... его неотъемлемая часть, как судорога охватывает гибкое девичье тело при каждом таком движении, заставляя его изгибаться в разные стороны, то стремясь уйти от незваного повелителя, то стремясь удержать его в себе; он слышал, как сквозь частое дыхание девушки начинают прорываться стоны, непохожие на те, которые она издавала во время занятий любовью с мужчинами. Эти стоны были более глубокими, исходившими, казалось, не из груди, а из самого потаённой человеческой сути. С каждым движением с девушки, словно шелуха под кухонным ножом, слетал тот самый пресловутый тонкий слой цивилизации и человечности, о сохранении которого так заботились все мыслители и спасители рода человеческого, и обнажалось истинное нутро человека, жаждущего только удовольствий — самых разнообразных, самых невиданных, какие только способен выдумать мозг.
Коллу наскучило трахать девушку в одной позиции, и он решил слегка поиграть: приподнял ноги Элис, согнул их в коленях и прижал их к груди, открыв для всеобщего обозрения маленький нежный анус. Дин принялся снова вводить член в лоно, одновременно смочил слюной два пальца, и не спеша введя их в попочку, также стал ими двигать. Изменение глубины проникновения и анальная стимуляция сделали своё дело: Элис закричала не своим голосом, интенсивней задёргалась и внезапно обмякла, закрыв в изнеможении глаза, потрясённая непривычной силы оргазмом. На теле выступили крупные капли пота. Дин извлёк наружу фаллос: он весь был покрыт девичьими выделениями.
— Ну, видели? — парень показал пенис музыкантам. — Она всё-таки кончила... Кончила, сука! Ей понравилось... А сейчас она его ещё и оближет...
Майкл попытался было придержать Дина за руки, но не успел: Колл быстро перебрался к голове Элис и пару раз провёл измазанным кончиком плоти по её губам. Почувствовав непривычный вкус, девушка открыла глаза. Увидев, что привело её в сознание, Элис отпрянула, оттолкнула рукой ещё недавно бывший её частью кусок, затем прикрыла рот рукой, стремясь сдержать рвотные позывы, скатилась с дивана и быстро побежала в ванную. Через некоторое время до парней донеслись характерные звуки.
— Ну ты и урод, Дин Колл, — процедил сквозь зубы Болдри. — Грязный мерзавец, ублюдок и сукин сын извращенец.
Дин широко улыбнулся:
— Джонни, ты чего разошёлся-то? Ведь весело было, ей понравилось... Какая ей разница, чей член в себя пихать? Главное — чтоб всё по кайфу было. Они вон и бутылками себя трахают, когда разойдутся, и ничего. А тут-то — всего лишь...
Он не договорил: его речь оборвал сильный чёткий удар, пришедшийся как раз в левую челюсть. Дина отбросило на спинку дивана, он вскрикнул и схватился за лицо, но тут же вскочил с намерением наброситься на барабанщика.
— Э-э! — Стэнли встал между ними. — Всё, хватит. Уже всё сделали...
Дин и Джон испепеляюще смотрели друг на друга. Колл подвигал челюстью, провёл языком по зубам, краем сознания отметив про себя, что вроде как один зуб шатается. Однако сейчас было не до того. Обойдя Майкла, он вплотную подошёл к Болдри и тяжело заговорил:
— Ты чего? С ума спятил? Ты за кого заступился-то? За эту блядь хиппующую? За то, что она тебе глазки построила? Дурак ты, Джон
