на него смотрит.
— Вот ты с кем мне изменяешь! — завопила эта курица. — С пацаном, да еще с этим...
Разочарованный член разочарованно падает.
— Таня, ты не понимаешь... — начинает оправдываться Леночка, а у меня холодок прошел по спине. Ничего себе, сюжетец. Такого я не смог предположить. Обидно. Незавершенный секс и неудачное свидание.
— Это вышло случайно, Танечка, — чуть не плача, продолжала оправдания Лена. — Прости...
Они выясняли отношения шумно, несмотря на ночь и на то, что всем вокруг хочется спать, а не слушать истеричные тирады двух лесбиянок. Первый блин точно вышел комом. Я не хочу больше видеть Леночку, и уж тем более не рассчитываю на какие-то любовные признания. Проворачиваю перстень на безымянном пальце...
* * * * *
Нахожу в той же комнате хохочущую Смеральдину. Явно поднял ей настроение, но мне не до смеха. Я хмурый, словно второй раз попал в смертельную аварию.
— Ну ты даешь, — замечает Смеральдина, весело и с издевкой. — Как же не отличил лесби от натуралки? В твоем-то возрасте мальчики должны разбираться в таких вещах.
Наливаю вино, чтобы успокоить нервы, жадно пью. После такой разборки и потенцию потерять можно.
— Следующая? — уточняет Смеральдина. Она, похоже, входит в азарт. Болеет за меня или ждет, как я облажаюсь? Мысленно злюсь. Вторая попытка будет удачной.
— Наташа, — сухо объявляю я. Моя нереализованная страсть. Желанная для любого мужчины. Сколько мне тогда было то? Двадцать один. Я готов получить упущенное.
— Удачи, — слышу от Смеральдины, расплывшейся в своей очередной фирменной улыбочке. Я снова исчезаю и появляюсь в прошлом...
Сказать, что Наташа была привлекательной, это не сказать ничего. Экономический учет — скучный предмет, но очень нескучно выглядела его преподавательница. Наталья Петровна, рыжеволосая зеленоглазая обладательница научно-кандидатской степени и самой сексапильной фигурки в институте в разряде преподавателей. Запросто давала фору любой студентке по внешнему обаянию и притягательности. Мечта всех пацанов-студентов, в свои двадцать восемь была не замужем. Строгий стиль в одежде, страсть к мотогонкам (гоняла по выходным на мотоцикле, облаченная в байкерское тряпье, в ее случае — суперсексуальное) и свобода в выборе мужчин. К числу этих мужчин я тогда, к своей грусти, не принадлежал. На студентов (сосунков в ее понимании) она не обращала внимания. И все же был без ума от нее.
К тому моменту я реализовал свое увлечение музыкой, сочинял песни и сколотил свою первую, еще студенческую музыкальную группу. Выступали на студенческих вечеринках. Первый успех у слушателей, первые поклонницы творчества. Лена сразу после первого курса исчезла, перевелась куда-то в институт по дизайну, я же в отношениях с девчонками расчехлился, стал раскованный, и они пошли у меня одна за другой. Но никто не мог зацепить по-настоящему мое сердце. Наталье Петровне тогда это удалось. Я был молодой, борзый и верил, что женщина старше меня, секс-символ института, сможет обратить на меня внимание. На одном из студенческих вечеров в клубе она вдруг появилась, что случалось крайне редко, а я тогда не выступал, но посмел пригласить ее на танец. Во время танца клеил ее как тогда умел, в общем, нес какую-то чушь, рассчитанную на малолеток, а потом предложил проводить домой. Она отшила меня как заблудившегося в тумане ежика — четко и со знанием дела. Я принял решение вернуться именно в этот вечер...
Наташа в коротком платьице вошла в полусумрачный зал студенческого клуба в самый разгар танцев. Я ждал ее. Забираюсь на сцену в перерыве между песнями.
— Серега, — говорю я солисту выступавшей в тот вечер группы, — Выручи.
Шепчу ему несколько слов. Мой приятель, Серега все понял. Передает мне гитару и микрофон.
— Эту песню я посвящаю нашему любимому преподавателю Наталье Петровне! — громко объявляю в микрофон. Она стоит у стенки, но
