Мне всегда такие нравились: пышногрудая, с хорошей попкой. (Есть за что подержаться и почему похлопать)! Невысокая, правда, небольшой животик. Стройные ножки, затянутые в... Это, могли быть и чулки, и колготки. Скорее всего, конечно, колготки, хотя я и предпочел бы увидеть на ней чулки. Мысли метались как угорелые. «Интересно, а какие на ней надеты трусики?», вдруг подумал я. Взгляд скакну вверх. «... И лифчик...», промелькнуло в мозгу.
Вот так всегда: вопросы, вопросы, вопросы... Нет, чтобы чуть подождать и самому посмотреть. Мы не так устроены, включается воображение, и организм начинает вырабатывать гормоны. От одних только мыслей, что я сейчас буду делать, меня обуял стояк, а головка аж задымилась! Сердце затюкало молотом, во рту пересохло. С трудом сглотнул и тяжело ступая, пошёл к столу. В паху ныло, в голове звенело. Я готов был, набросится на неё и, срывая одежду завалить на диван...
Подойдя к ней вплотную и, взял за подбородок, поднял голову. В глазах у неё дрожали слезы, а губы кривились в попытках подавить рыдания.
— Или ты прекратишь это, — в сердцах сказал я, — или мы расстаёмся...
— Да. Сейчас, — пролепетала она.
— Приведи себя в порядок и... — продолжил я.
Алевтина из карманчика платья достала платочек и, промокнув им глаза, попыталась улыбнуться.
— Так-то лучше, — подобрел я.
— Мне раздеваться?
— Пока нет...
Я притянул её к себе и поцеловал. Мягкие губы, её неуловимый пряный запах вскружил голову. Мои губы пили её, а руки крепко прижимали к телу. С трудом оторвавшись от пленительных губ, довольно грубо развернул её спиной к себе и подтолкнул к столу, встав позади неё. Руки, скользнув по её бёдрам, ягодицам и спине легли на плечи. Она вздрогнула, но не пошевелилась. Я надавил на них, и она медленно опустилась грудью на стол. Раскинув в стороны руки, и прижавшись щекой к столу. Мой напряженный орган вдавился в ложбинку между её ягодиц, и стал тереться о них. «Ох...», выдохнула она, дрожа всем телом. Нагнувшись, я прошептал ей в ушко:
— Ты хочешь меня?
— ... — кивнула она.
— Вслух! — пробормотал я.
— Да! Я хочу Вас! — прошептала она.
— Громче! — спокойно повторил я.
— Я хочу... — её голос сорвался.
— Николай Нико... — подсказал я.
— Я хочу, Николай Николаевич, что бы Вы оттрахал меня... — она замерла.
— Прямо здесь... — подсказал ей текст.
— Я хочу, Николай Николаевич, что бы Вы оттрахал меня здесь и сейчас. Я очень хочу! — почти прокричала она.
— Вот и ладненько...
Одной рукой я, придерживал её спину не давая поднять головы, а вторая скользнула под подол и ухватила её за внутреннюю сторону бедра.
— У — у — у, — воскликнула она, пытаясь выпрямиться.
— Не дергайся. Ты сама это захотела, — пробурчал я, удерживая её, продолжая ощупывать мягкие бедра.
— Мне неудобно, — пискнула она.
— Мне то же! Но ведь терплю, — прошептал я ей в ушко, наваливаясь сверху.
Я чувствовал, как дрожит подо мной ее тело: может от страха; или желания. Мои руки, скользнув вниз по выпирающим и обтянутым скользкой тканью ягодицам, ухватили её за бедра, а губы мягко касались её шеи, обжигая прерывистым дыханием.
И пока я терся выпирающим из штанов бугром о её ягодицы руки стали медленно приподнимать подол. Я почувствовал как она, тяжело дыша, задвигала попкой, помогая мне задрать его. Пальцы, скользя по её ногам, ощущали капрон, обтягивающий её бёдра, потом появилась обжигающе горячая полоска кожи. «Все-таки она в чулочках!», отстранено подумал я, продолжая оголять горячие и пленительные бёдра. Следом нащупывались кружевные панталончики.
Мне пришлось чуть отстраниться назад, чтобы закинуть этот никчемный кусок ткани на спину. Аля замерла. Я глянул вниз. Фиолетовые панталончики плотно обтягивали красивые полушария ягодиц. Хотя вдоль загорелых бедер они лежали мягкими складками. Кружевные оборки ярко-белого цвета притягивали взгляд. Я был очарован открывшимся мне
