неизбежную боль. Потом я перевернул её на спину, и мы опять слились в коитусе. Я смотрел Лене в лицо и видел прикушенную до крови губу, широко раскрытые глаза, на дне которых плескалась боль вперемешку с искрами удовлетворения, начинавшее её пробирать. И скоро, время не имело значения, так как никто не держал над нами свечку, она стала слабо подмахивать и провалилась в свой первый, настоящий оргазм. Вызванный любимым мужчиной, а не играющей там руки. Её затрясло, пальцы вцепись в мою спину, царапая и оставляя красные пятна. Рот открылся в подобие буквы «О» издавая «победный» крик, а сама она крутилась подо мной как уж. И без того узкая вагина стала пульсировать, сжимаясь, и я потерял контроль. Не видя ничего кроме широко раскрытых глаз, казалось, заполоненных радостью и счастьем и, не чувствую тела, кроме члена, пробивающегося сквозь пульсирующую вагину, я рыкнул, ощущая приближение семяизвержения, и начал кончать, увеличивая темп. Чмокнуло, а потом громко захлюпало. Я чувствовал, как по нашим бёдрам побежали горячие и липкие ручейки. А затем меня скрутило, так что я не мог ни вздохнуть, ни извините за сравнение, пукнуть... И я рухнул на неё, сверху глотая воздух и размазывая трудовой пот.
Мы довольно долго приходили в себя. Отдышавшись, пересиливая слабость, но довольный как «мамонт» я сполз с Лены лёг рядом.
— Как ты? — прошептал я, прижимая её голову к себе.
— Это так классно... Сначала было больно, а потом я улетела... — услышал я в ответ, — это и есть оргазм? — потупившись, шептала она.
— ... — кивнул я, приподнимаясь на локте и целуя её в губы.
— А ты сарафан весь порвал... — вдруг рассмеялась она.
— Новый куплю. Я тебе всё куплю, чего только пожелаешь. Подарю весь мир...
Она задумчиво помолчала, и, протянув вверх руку оттопырив безымянный палец правой руки, задумчиво выдала:
— И колечко? — хитро посмотрев на меня.
— И не одно! — с пылом произнёс я, целуя Лену, — и сережки, и цепочку с кулоном и... — задумался я, — Луну с неба!
— Врёшь ты! — она мелодично засмеялась, прижимаясь ко мне.
— Ну, если Луну не хочешь... — я сделал вид усиленной работы мысли и скорчил рожу, — хочешь, замуж возьму?
— ... — она замерла, а потом усиленно закивала и расплакалась...
