проходясь по всей длине. Щекочет, заставляя трепетать всё его существо. Потом берёт в руки, сжимает пальцами и, чуть подвигав ими, выдавливает капельку смазки. Опять слизывает её умелым язычком и охватывает головку колечком своих губ. А потом, всё ускоряя движения, сосёт с жадностью, как голодная, старается заглотить его в свой ненасытный рот.
Она тяжело дышит, иногда задевая сопящим носиком его пах с густой кудрявостью рыжеватых волос. Старается куколка и сама дрожит от возбуждения. О, вот он видит, как блестит её щелочка, набухшая от желания. Он мог бы сейчас удовлетворить её, просто войдя в горячие врата. Но нет, сейчас очередь ротика. Вот губки по очереди охватывают его яйца и, бережно посасывая, лишают последних сил. Опустив руку на белокурую голову своей шалуньи, он выстреливает ей в рот первую порцию. И она глотает. Потом ещё, ещё... И в заключение — его жёнушка знает своё дело — язычок должен омыть всё вокруг, всё должно стать чистым...
Айванофф тряхнул головой, прогоняя неуместную фантазию, случившуюся так некстати.
Набравшись смелости, он взял супругу за руку и шагнул в дверной проём, ведущий в гостиную. Там, полуразвалившись на диване, закинув одну ногу прямо на дорогую кожу обивки, вольготно расположился тот, кто сейчас был хуже татарина из народной сайберской поговорки. Айванофф замер.
— А, белый мистер! — воскликнул нежеланный гость, дожёвывал последний бутерброд: — Опять проблемы?
Он настороженно приподнял бровь.
— Ноль проблем! — поспешно заверил хозяин, не решаясь войти в комнату.
Жена, державшая его за руку, нетерпеливо подталкивала его. Войти было страшно, а не войти было нельзя. Но не стоять же так на пороге целую вечность? Он должен решиться! В конце концов, он обязан сделать это ради неё, ради своей возлюбленной.
— Сэр, вы сегодня у нас в гостях, — Айванофф начал речь, и вдруг в горле стало сухо, словно несколько долгих дней он брёл по пустыне.
Колени предательски дрожали, слабость спрутом расползалась по всему телу. Но он нашёл силы, вымолвил:
— Я хочу, чтобы вы остались довольны. Разрешите представить, моя супруга, миссис Айванофф. Прошу... она готова... э... пройти... э... она в вашем распоряжении... , — тут Айванофф вспомнил, как жена сравнила себя с блюдом, и добавил: — Это главное моё угощение для вас, угощайтесь.
Женщина, выпустив руку мужа, нетерпеливо шагнула вперёд, призывно покачивая бёдрами. «О, а он совсем даже не ужасный монстр, — с удивлением поняла она, увидев чернокожего мужчину: — Он такой красавчик! — женщина мысленно хихикнула: — Глаза, пухлые губы... Интересно, он и правда ТАМ столь огромен, как говорят? Пожалуй, у меня будет презабавное приключение».
Она вышла на середину комнаты и сделала реверанс, потом красиво повернулась к гостю задом, чтобы он мог полностью оценить её костюм, не просто не скрывавший её прелести, но выгодно выделявший их, почти полностью открывая взору гостя. Темнокожий невольно задержал взгляд на гладком лобке, обрамлённом обтекавшими его красными ниточками. Все трусики и были вот эти самые атласные ниточки. А лифчик из красного кружева имел дырочки для сосков, заставляя их стоять дерзким торчком, как будто женщина так и предлагала припасть к ним губами. Затем она подошла к чернокожему великану ближе и, кокетливо улыбаясь, замерла отставив в сторону правую ногу, затянутую в ажурный красный же чулочек.
Гость с ухмылкой поманил её к себе пальцем. На его лице, до этой минуты скучающем и равнодушном, вдруг появился интерес. Когда женщина послушно подошла к нему, он одобрительно хмыкнул и, шлёпнув её по той округлости, что пониже спины, доверительно сообщил:
— У тебя прекрасная жена, белый мистер, — негр бесцеремонно потрогал женщину между ног: — Но подготовил ли ты её?
— В каком смысле? — спросил Айванофф, растерянно глядя на гостя.
— О! Белый ... мистер, ты хороший чувак, я покажу тебе
