Бывает, знаете ли, такое настроение, вдруг резко хочется побыть одной. Такой силы желание одиночества нахлынуло, что я решила выйти в люди. Может, на сей раз, мне посчастливится встретить мужчину, который затмит своей ослепительной яркостью моё скромное мерцание.
Было ли это навеяно меланхолией по дикой ебле, или приближалось абсолютное единство с летом, но настроение было мерзкое. Раздражали все, начиная от прыщавых юнцов, с их маниакально-энергичными потугами выглядеть мачо, до постоянных партнеров, которые не открывали новые горизонты, а вызывали лишь раздражение. Хотелось налить им коньяку и поставить в зачетку отлично, чтобы свалили на лето в стройотряд и не донимали меня своими концепциями классического секса.
Не хватало драйва, соли на губах, новых точек горизонта и упоения от обладания непознанного.
И вот, одевшись в синюю синеву, окантовав красным и взяв в руки белую сумку, я направилась не спеша на встречу, дабы отпить кофею и познакомиться поближе с претендентом на будущий секс. Это такие ритуальный танцы двух партнеров, приглядеться, увидеть что-то там в глубине глаз, может огни догорающего заката, а может новый рассвет — яркий и слепящий, кому как повезет.
Он ждал меня на углу и махнул рукой, типо это я, приближайся и с каждым шагом рассматривай меня смелее. Признаться, картина реального его не соответствовала авке. Мечтательная ретушь авки, явно была провальна на фоне оригинала. Весь его вид излучал благодушие и даже какую-то летнюю лень. Он был высокий, что вселяло оптимизм. Екатерина тоже выбирала гренадеров, все в курсе почему.
Уверенно, вальяжно он плыл впереди, я же ушла в созерцание его попы и клетки рубашки.
Сели, вцепились взглядами, и разговор он взял в свои сильные руки. Я сидела, любовалась его синими глазами, переводила взгляд на рот, который говорил и говорил, сверкая белизной зубов, завораживал, хотелось впиться в него и закрыть на минуту молчания, а приходилось смотреть и изображать паиньку, скромную даму. К чему мне спешить? Хватит, наскакалась по полям, лугам и мелким рекам. Знаете, балерина отпашет мотыльком на сцене лет двадцать и, выйдя на пенсию, хочет медленности, неспешности. Мне подумалось, я старею, и пора вязать пинетки, уйдя в созерцание. Не знаю, видимо его активность, высокий жизненный потенциал не давали мне вставить слово. В общем, он не тушевался, и мне пришлось кивать, закатывать глаза, поддакивать и вставлять свои пару копеек.
— Ты такая шикарная, — сказал он уставившись в глубину выреза моих глаз.
— А ты такой красавчик, жизнь снова наполняет меня, — отбрила я подачу.
В течение трех секунд, я поняла, что хочу его, причем мне нужно было подтвердить свои догадки, чем незамедлительно воспользовалась, и при очередном монологе вклинилась, сказав, что на тельца надо одеть веревку и увести его в фургон, расположенный неподалеку и просто поцеловать. Такая наглость его не обескуражила, а порядком вдохновила и расплатившись мы покинули сии чертоги, чтобы наброситься друг на друга.
Вцепившись мертвой хваткой в губы и схватив своими большими руками, он сжал меня так, что перехватило дыхание. Признаться, целовались мы исступленно. Его руки ползли по блузке вниз, задевая на ходу грудь и выпрастывая ее из лифчика профессиональными движениями. Подумалось, что крючки он расстегнет языком. Увидев их, он начал восхищаться с жаром целуя то одну, то другую. Пальцы побежали стежками вниз и проникли в киску, прошлись по губкам и далее внутрь, чтобы обжечься влагою. Моментально опрокинул меня на спину и впился в киску губами, чтобы почувствовать на вкус. Его язык проникал во все уголки, этот змей-искуситель умел им работать. Начал лизать медленно, проводя своим мягким влажным языком, пробуя на вкус и приноравливаясь. В томлении прикрыла глаза, и отдалась на волю сильного и могучего бога, ну и провидения. Он наращивал темп,
