минут 15—20. Я даже удивилась, что прошло так много времени.
— Не переживай, ещё успею. Или ты собралась куда-то уходить? — лукавый прищур и издёвка в голосе снова вызвали у меня волну чувств, и я кинулась к нему на шею, ревя и лопоча невнятности, переходя то на Ты, то на Вы..
— Ты у меня самый лучший! Как же мне повезло с Вами. Я бы никогда такого не узнала и не испытала. Спасибо Вам... Тебе... Ой! Я запуталась! — с этими словами я снова уткнулась в дядино плечо и горько зарыдала. Какая же я дура, весь кайф ему ломаю, он же ненавидит слёзы. Сама получила фейерверк, а ему слезами за это отплачиваю.
— Так давай с этим сейчас и решим, — на удивление, голос дяди не изменился, а только добавил уровень веселья. Он высвободился из моих объятий, усадил меня поудобней, поднял с пола скинутый плед и прикрыл мою наготу. Потом потянулся за бутылкой вина и наполнил полные бокалы. — На брудершафт! — громогласно заявил он. — И в лаборатории я тогда стану для тебя Ты, но дома ни-ни. Усекла?
— Конечно, — улыбнулась я. Наши руки переплелись и мой рот снова наполнился приятным ароматом красного вина, от которого глаза в удовольствии закрывались, а тепло разливалось от горла к груди, а там и по всему телу. Надо будет узнать, что за марка, хотя явно ещё не скоро смогу себе такое позволить. Неожиданно я осознала, что жидкости больше нет в бокале, бокал плавно забрали у меня из рук, а когда я открыла глаза, то прямо перед собой увидела серьёзные дядины глаза, которые в свете заходящего солнца начали отливать золотом, и я просто утонула в этих золотых безднах.
Вынырнула я только тогда, когда жар в груди стал невмоготу, а внизу живота снова появилось ощущение блуждающих искорок. Наш поцелуй всё длился и длился, а руки выполняли свободный танец, но у меня этот танец имел особую цель. Я не глядя расстегивала пуговицы на дядиной рубашке и, еле справившись, сорвала её с дядиных плеч. Потом усадила его рядом с собой и буквально запрыгнула сверху, и это всё не разрывая наших уст.
— Теперь моя очередь, — с этими словами я прочертила полоску поцелуев по его груди и остановилась на сосках. Оказалось, что и у мужчин они очень чувствительны. Животом я буквально ощущала, как разрываются дядины штаны и начала с усилием тереться о выпученный бугорок. Дядя с шумом выдохнул и я поняла, что теперь могу доделать то, что не удалось в первый раз.
Пуговица на брюках подалась легко, а с молнией чего-то не заладилось, я начала дёргать её из стороны в стороны и нервничать от своей неумелости. Вдруг сильные руки перехватили меня, и я посмотрела вверх. Серьёзный, нежный и задумчивый взгляд — у меня аж в груди всё сжалось. Неужели снова облом? Какой же неумёхой я выгляжу.
— Ты уверена, что этого хочешь?
— Да. Да, конечно уверена! — мои губы предательски дрожали, и я была готова снова разрыдаться.
— Тогда успокойся и не суетись, — с этими словами он сам расстегнул немного заклинившую молнию, потом спустил штаны вместе с трусами, и передо мной предстал налившийся кровью член. Головка оголилась и на самой верхушке поблёскивали капли жидкости. И я просто слизала эти капельки, от чего дядя дёрнулся и в удовольствии замычал.
— Ещё так, — меня не надо было упрашивать. Вот он шанс на реабилитацию моих ошибок.
Ещё одно прикосновение языком к навершию, а потом проход язычком от самого основания и до верха. И вот уже вся головка у меня во рту. В первый раз я полностью разобраться не смогла, что с ней делать, но интернет большой и методик описано много. Конечно же, я не повторю ошибки и не начну пихать его в самое горло, тогда чуть не вырвала, этим как-нибудь потом займёмся.
А пока я выпускаю головку изо рта и начинаю нарезать полукруги языком чуть ниже навершия. Будто мороженное убегающее ловлю, только язык немного напряжён. Дядя стонет, а его член начинает мелко подрагивать у меня в руке.
«А говорил, что минет не его любимое
